Галина Шульга

Кинси заметил, что заики в приступе сексуального возбуждения могут на время исцелиться от своего недуга. Сходным образом временно пропадают фантомные боли в ампутированных конечностях. Снимаются даже мышечные спазмы, характерные для церебрального паралича. Кажется, что физические недостатки исчезают [8]. Организм идет к единственной цели, назначенной ему природой, — зачатию, сохранению генов, а все остальное вторично. Внешние раздражители утрачивают значение: слухом не улавливаются шумы, исчезает периферийное зрение. Этим иногда пользуются проститутки, работающие в паре с карманниками.

Самый драматический пример этого изменения биологической приоритетности — вызванное сексуальным возбуждением безразличие к боли и физическому дискомфорту. Какие бы недомогания вас ни мучили, в процессе хорошего секса все хвори куда-то пропадают. Простуда и мышечные боли, провозглашал Кинси, на время перестают вас беспокоить. Не имеет значения экстремальная температура, что оказалось очень кстати для пар, занимавшихся сексом в мансарде Кинси, где было в зависимости от времени года очень жарко или же очень холодно. Очень кстати пропадает рвотный рефлекс даже «у тех, кто сильно ему подвержен, когда предмет глубоко вводится в ротовую полость». (Ха-ха, предмет!)

«Данные экспериментов» Кинси указывают, что возбуждение может делать человека «менее чувствительным к тактильной стимуляции и даже к резким ударам и значительным повреждениям». Если есть порезы, пишет он, они меньше кровоточат. В его описании экстремальных температур фигурируют сигаретные ожоги. Кинси подчас умалчивает о происхождении этих физических повреждений, но чаще он прямодушен: «При флагелляции [порке] или других типах садомазохистского поведения реципиент может подвергаться жестокому наказанию, не отдавая себе отчета, что происходящее с ним — далеко не мягкая тактильная стимуляция».