Конн Иггульден

Духи не принимают участия в жизни людей с самого их рождения. Человек либо выносит все испытания, которые посылает ему на пути этот мир, либо ломается.

— Я земля, я кости холмов. Я зима. Когда я умру, я приду к тебе в самую холодную ночь.

Например, афиняне известны тем, что спорят с кем угодно просто ради того, чтобы вести диспут. Они словно наслаждаются хитросплетением логических узлов и нравственных развилок.

Очень хорошо, можно и без церемоний. – Любая жизнь коротка. Зачем вообще что-либо делать, кроме лежания на солнце? Тем более что всем нам рано или поздно удел уготован один. Но если у нас есть гордость, мы боремся до последнего вздоха.

Но я же не конь и не вол, чтобы пить воду. Человек пьет вино, чтобы согреть кровь, выйти за свои пределы и вернуться в себя с уже иным суждением. Экстаз, этот выход за пределы, – залог и секрет хорошей жизни. Всегда быть собой чересчур утомительно.

Не все в Афинах могли оценить тягу Сократа к спорам и сомнению во всем, даже в перспективе собственной гибели.

Проснувшись на рассвете, Кир первым делом проблевался.

В Спарте мы не ставим памятников и не ваяем статуй. У нас даже нет городских стен. Стены – это мы, великий. И мы же памятники. Я спартанец, и все спартанцы знают меня, потому что я из их числа.

В желании говорить повскакали новые люди. Клеарх кивал без разбора, когда они призывали вернуться в Элладу или купить провизию на лагерном рынке. Он лишь надеялся, что эти дебаты слушает кто-нибудь из более рассудительных людей. По его опыту, важнее всех обычно оказывались те, кто не спешит высказаться; те, кто все досконально продумывает и отличается лучшим пониманием, чем те, кого он про себя именовал «матросами» – людьми ветра. С радостью для себя он не обнаруживал среди ораторов спартанцев, которые смотрели на него и выжидали.

Ничто так не подтачивает в борьбе силы, как понимание, что путь к отступлению отрезан и бежать теперь некуда и что враги обступают тебя сзади точно так же, как и спереди.