У каждого есть своя дюжина верблюдов. И высшая истина погонщика звучит так: если ты можешь мне что-то дать — дай мне еще одного верблюда. Цель погонщика — сохранить и приумножить свой караван. Страх погонщика — потерять его. Потому что, потеряв караван, потеряет он и самого себя. Ведь не может быть погонщика без верблюдов.
И счастлив он в своей истине и своем страхе, ибо не знает иного счастья. Но в этом счастье сам он уподобляется своим верблюдам. Те тоже рады жесткой траве, потому что не пробовали цветущего клевера.
Счастье погонщика рождает его ненависть. Ненависть к тому, кто говорит: «Познай иное». О, это страшные слова! В них слишком много свежего воздуха с горных склонов. А погонщику милее запах верблюжьей шкуры. Они подобны хрустальной воде лесного ручья. А погонщик радуется кислому молоку верблюдиц. В них отражение света звезд. Но погонщик не любит поднимать глаза к звездам — так можно легко лишиться своих верблюдов.
Поэтому ненавидит погонщик слова «Познай иное». И еще больше ненавидит он того, кто их произносит. Ведь в нем, как в зеркале отражается кривая гримаса Владеющего-Дюжиной-Верблюдов-и-не-Желающего-Ничего-Другого. А кто хочет видеть собственное убожество? Для этого нужно иметь дух, подобный лезвию меча. Но погонщику не ведомо само слово «дух».
Поэтому закрывает погонщик глаза, чтобы не видеть. И закрывает уши, чтобы не слышать. А стоит связать ему руки, он, кривляясь, как обезьяна, кричит: Дай мне еще дюжину верблюдов, а мир оставь себе, ибо не знаю я большего наслаждения, чем считать и пересчитывать, владеть и приумножать.
Верблюды — вот мой мир, «У меня есть» — вот моя молитва, — вопит погонщик. И смерть он ненавидит только потому, что она отнимет у него верблюдов.
Так закончил свой танец Танцующий и устало опустился на землю.