Воображение увлекает меня в чудесные страны палеонтологии. Я вижу сны наяву. Мне чудится, что на поверхности блестящих вод движутся громадные допотопные черепахи, как какие-нибудь плавучие острова. Мне чудится, что на потемневших песчаных берегах бродят чудовищные млекопитающие первых дней. Вот палеотериум, аноплотериум и другие виды этого семейства, к которому принадлежат наши слоны, тапиры и носороги. Вот толстокожий лофиодон, этот тапир-исполин, прячется за утесами, приготовляясь вырвать добычу у апоплотериума, – у страшного животного, напоминающего и носорога, и лошадь, и гиппопотама, и верблюда, как будто зиждительная сила так торопилась в первые времена существования мира, что соединила впопыхах несколько животных в одном. Вот гигантский мастодонт вертит своим страшным хоботом и мощными клыками раскалывает береговые скалы. Вот легатериум, упершись на чудовищные лапы, роет землю и своим рычаньем будит эхо в звучных громадных утесах. Вдали разгуливает колоссальный мамонт, этот первобытный слон с громадными кривыми клыками и с длинной гривой. Первая обезьяна, появившаяся на поверхности земного шара, ползет и кривляется по крутым вершинам, а повыше рукокрылый птеродактиль, похожий на колоссальную летучую мышь скользит в плотном воздухе. Я вижу тоже колоссальных птиц, сильней казуара, больше страуса, которые развертывают свои длинные крылья и ударяются головой о гранитный свод.
Весь ископаемый мир воскресает в моем воображении. Я переношусь в самые отдаленнейшие эпохи создания, когда еще не было человека, когда еще не устроенная земля не была для него пригодным жилищем