Но дозвольте спросить, сэр Джихар, куда вы направляетесь? Разумеется, вы вправе не отвечать, если это может нанести урон вашей чести… — Еду туда — не знаю куда, — хмуро отвечал Жихарь. — Весьма достойное направление, подходящее для всякого благородного воителя, — одобрил Принц. — Я и сам был бы рад побывать в этих достославных краях, но прежде нам надлежит скрестить мечи и преломить копья в честном поединке… — Вот те на! Чего тянул-то? Мы ведь друг дружке тут много чего лишнего наговорили. — Тогда бы наш поединок был осквернен личной обидой и предвзятостью и всякий беспристрастный судья волен был бы подвергнуть его исход сомнению… — А без обиды чего и драться? — Жихарь поднял на Принца голубые глаза. — Вы меня не поняли, сэр Джихар, — терпеливо объяснял Безымянный Принц. — Я еду по дороге, нагоняю своего собрата, благородного воителя. Так мыслимое ли дело не скрестить с ним меча и не преломить копья? — У вас там что, все такие? — спросил Жихарь. — Блаженный ты, на тебя срам руку воздвигать. К тому же меч мой сломался, копья и не было… — Я всегда вожу с собой запасной меч на такой случай! — обрадовался Принц, отстегнул меч от седла и протянул Жихарю.Тот принял оружие, вытащил клинок из ножен и присвистнул. — Не жалко в чужие руки отдавать? — До сих пор он всегда возвращался ко мне. А собственный мой меч носит гордое имя — Деталь, и мудрые друиды утверждают, что некогда он был частью чего-то большего. Но если вы настаиваете, мы можем и поменяться… — Та-ак, — сказал Жихарь, любуясь узорами на стали. — Ты, Принц, человек богатый: копье готов преломить. А ты на него заработал, на копье-то? Ты его с бою взял? Тебя небось в дорогу отец снарядил — вон какое все дорогое. А я эту кольчугу по колечку собирал, понимаешь? Для забавы не играют в смертную игру. Можно друг друга убить и покалечить. Давай-ка слезай и решим дело на кулаках. — Отца своего я не знаю пока и матери тоже, — сказал Принц. — Знаю лишь, что были они королевской крови. — Выходит, сирота, как и я? Так слезай, слезай, сиротка, я тебе скулы-то повыворачивавд… Безымянный Принц побледнел и с неожиданной для закованного тела ловкостью соскочил с гнедого. — Не ослышался ли я, часом, сэр Джихар? Вы собираетесь бить меня по лицу и еще похваляетесь этим? — Ну уж там куда придется… — Да знаете ли вы, сэр, что удар по лицу почитается величайшим оскорблением, искупить которое может только смерть, да и то не всегда? — Чудак ты человек, — засмеялся Жихарь. — Если я тебе кулаком скулу сворочу, так тем же кулаком и на место поставлю. Синяки можно свести травой бодягой. А отрубленную руку без мертвой воды на место не приставишь, и дырку в брюхе мехом не заткнешь…