Правильно. И для…
— И для Детей Орикс!
— Правильно, — говорит Снежный человек. Неужто не будет конца этой бессмысленной глупости? Ему снова хочется плакать.
— Коростель создал Великую Пустоту… — говорят мужчины.
— Для нас! Для нас! — говорят женщины. Напоминает литургию. — О хороший, добрый Коростель!
Их преклонение перед Коростелем бесит Снежного человека, хотя он сам это преклонение насадил. Коростель, которого они славят, — выдумка Снежного человека, и притом не лишенная ехидства: Коростель был против идеи Бога или пантеона и ему, разумеется, было бы противно смотреть, как постепенно обожествляют его.
Будь он здесь. Но его нет, и слушать этот неуместный подхалимаж приходится Снежному человеку. Почему они не прославляют его? Хороший, добрый Снежный человек, который больше заслуживает славословий — куда больше, — ибо кто их вывел оттуда и привел сюда, кто за ними всю дорогу присматривал? Ну, вроде как присматривал. Никакой не Коростель. Почему Снежный человек не может пересмотреть мифологию? Благодарите меня, а не его! Потешьте мое эго!
Но пока обиду нужно проглотить.
— Да, — говорит он. — Хороший, добрый Коростель. — Он кривит рот, надеясь изобразить любезную великодушную улыбку.
Сначала Снежный человек импровизировал, но теперь им потребна догма: любое отступление от традиции — на его страх и риск. Может, он не лишится жизни — эти люди не склонны к жестокости и кровожадному возмездию, — но лишится аудитории. Они отвернутся от него, они уйдут. Он стал пророком Коростеля, нравится ему это или нет; он стал пророком Орикс. Пророк — или никто. «Никто» ему не подходит, он не вынесет мысли, что он никто. Ему нужно, чтобы его слушали, чтобы его услышали. Чтобы его понимали — хоть иллюзорно.
— О Снежный человек, расскажи нам, как родился Коростель, — говорит какая-то женщина. Что-то новенькое. Он не готов, однако это стоило предусмотреть — женщин сильно интересуют дети. Осторожно, говорит он себе. Если создать им мать Коростеля, и сцену рождения, и Коростеля-младенца, они потребуют деталей. Захотят узнать, когда у Коростеля прорезался первый зуб, когда он сказал первое слово, когда съел первый корень, и прочие банальности.
— Коростель не рождался, — говорит Снежный человек. — Он спустился с неба, как гром. А теперь, пожалуйста, уходите. Я устал. — Позже он додумает эту легенду. Возможно, снабдит Коростеля рогами, огненными крыльями и еще хвостом в придачу.