Его герои постоянно думают одно, а говорят другое. Если персонаж входит в эпизод трусом, он выходит из него героем, входит уверенным в себе, выходит растерянным. Двое сидят и беседуют, появляется третий — и это становится шоком, круто меняющим разговор… В «Идиоте», «Преступлении и наказании», «Братьях Карамазовых» один шок следует за другим — сложнейшая философско–психологическая проза читается, как детектив.