вышел и притворил за собой высокую дверь.
– Уезжаете? – благожелательно спросил «придверный» юноша. Данилов кивнул.
Где Марта?
Он вытащил из кармана мобильный телефон и нажал кнопку.
Гардеробный юноша выглянул и посмотрел вопросительно. Данилов отрицательно покачал головой – он был без пальто.
– Ты где? – спросил он, когда телефон ответил голосом Марты.
– Я на улице, жду тебя. Между прочим, метель.
– Садись в свою машину и езжай, – распорядился Данилов, – я уже выхожу.
Он сунул телефон в карман и вышел на улицу, в тихий и скудно освещенный Воротниковский переулок. Его машина стояла на той стороне, у аптеки, и он пожалел, что оставил дубленку в машине – сейчас она не помешала бы. Было ветрено и морозно.
Обходя наваленные снегоочистителем грязные сугробы, Данилов сошел с тротуара, и в этот момент машина, урчавшая далеко, почти у выезда на Садовое кольцо, сытым мотором, вдруг сорвалась с места, злобно взвизгнула колесами. Набирая скорость, она выпрыгнула на мокрый асфальт, темная, как «Летучий голландец», – ни фар, ни габаритных огней.
Марта из своей «Нивы» увидела ее только в самый последний момент, под жидким светом фонаря. Увидела и тоненько завизжала, закрывая ладонями уши, как будто это могло что-то изменить!
«Летучий голландец», тонна темного, смертоносного, разогнавшегося на асфальте железа, был в двух шагах от Данилова.
И он услышал его на секунду раньше, чем рассчитывал человек, вцепившийся в руль белыми от ненависти пальцами.
Эта секунда спасла Данилову жизнь.