Этот мрачноватый Одинцов был холостяк (оправдывал фамилию). И был он, вплоть до выхода на пенсию, фотограф. Но не классный. Просто работа. Заведовал фотоателье, что по тем нашим временам кое-что значило. Маэстро... Человек, более или менее известный, если кружить возле метро «Таганская». Штат его ателье был невелик — один качок-охранник и три-четыре девицы, не больше. Эти тонкие женские ручонки помогали Одинцову в его фототрудах и оформляли, как заведено, всякие платежи. Бумаги. Квитанции... Девицы были собой очень даже недурны. Что было видно уже сразу с улицы — через большое стекло его маленького ателье. Поскольку начальник самолично решал, кого оставить на нехитрой работе, а кого нет, девицы от Виктора вполне зависели, и он этим вполне пользовался. Раз в два года наш мрачноватый одинокий Одинцов менял контингент и вновь им пользовался. Умел!.. Любопытно, что Виктор проделывал все это буднично, как бы нехотя. Лицом насупившись... И молчком. Такой вот мужчина. Жил с одной, жил с другой. (Начинал он почему-то с самой скромной, с дурнушки.) А то и с двумя сразу жил, разнообразя себе неделю. Но, кажется, тоже без страсти. Тоже спокойно. Только чтобы не мучили желания. (Не каждый же день большая любовь!..) Однажды в середине дня заглянув к ним в фотоателье и не найдя Одинцова, я спросил у трудового народа, где Виктор Олегович. Не вышел ли куда пообедать старый седой барсук — и не сказал ли чего? — Сказал?.. Разве он умеет говорить? — вмазала мне одна из девиц, и вокруг дружно захихикали. — Едем порыбачить? На пару дней, а? — спрашивал мрачноватого Виктора Одинцова говорливый Виктор Сушков. Звонил ему... И они сговаривались. (Обычно после получения пенсии.) — Едем. Порыбачить — значило посидеть с удочками, слегка попьянствовать. Повспоминать молодость... Поностальгировать. А что еще делать двум (наконец-то!) пенсионерам. Они это здорово придумали! Они посылали весь мир на хер. Запасясь продуктами, они съезжались и ловили рыбку. Забравшись в глухое Подмосковье... Ночуя в развалюхе избе. Приезжал иногда к ним и я. Но в их разговорах было кое-что еще. Кое-что удивительное!.. Оба Виктора ощущали себя