Первых растерзанных озверевшей толпой людей Владик увидел в Баку, месяц спустя после своего совершеннолетия. Первую рану от заточенной арматурины, пробившей каску и вспоровшей кожу на лбу, штопал в полевом госпитале в день своего девятнадцатилетия. Своего первого убитого друга, получившего заряд охотничьей картечи в спину, он провожал из Нагорного Карабаха, когда им обоим — и погибшему и оставшемуся в живых — еще не было двадцати. Так что, к окончанию учебы, для Ястребка, как и для большинства его товарищей, выдержавших все это и не покинувших училища, мир приобрел четкую черно-белую окраску: СВОЙ и ВРАГ. И решение всех возникающих проблем им виделось в такой же ясной и конкретной постановке: сила против силы, жестокость против жестокости. Еще до того, как выйти из казарменных стен альма-матер, они уже приобрели внутреннюю готовность свободно и уверенно применять оружие в конфликтных ситуациях. Научившись стойко держать удары и честно умирать, они научились и были готовы убивать.