У московского общества, о котором мы ведем речь, оказалась поразительная особенность. Оно устойчиво возникало в ходе большей части митингов, оно охватывало большую часть участников, но оно переставало существовать, как только люди расходились. Это особый тип общественного института, социальная эфемерида.