Спит алый лепесток, и белый спит…

А. Теннисон

Смотрите под ноги. И не теряйте присутствия духа, оно вам еще пригодится. Город, в который я вас веду, огромен и сложен, и прежде вы в нем не бывали. Вы можете думать, что хорошо его знаете — по другим прочитанным вами книгам, — однако книги эти прислуживались вам, радушничали, принимали вас, как своего. Правда же состоит в том, что вы здесь чужой — человек из совершенно иного времени да и места тоже.
Когда я только еще попалась вам на глаза и вы решились пойти за мной, то, верно, полагали, что просто явитесь сюда и расположитесь как дома. Ну вот вы и здесь. Вам холодно, вас куда-то ведут в полном мраке, вы спотыкаетесь на ухабистой мостовой и ничего вокруг не узнаете. Поглядывая налево-направо, промаргиваясь на ледяном ветру, вы понимаете, что попали на незнакомую улицу с темными домами, полными незнакомых людей.

Поверьте и доверьтесь, дамы и господа, этой не-леди, которая проведёт вас улицами Лондона в сумрачном ноябре 1874 года. Эти улицы узки и грязны, и кишат самым отборным отребьем. Куда же мы пойдём, гадаете вы? К шлюхам в бордели разного пошиба, в дома респектабельных господ, заглянем в комнатушки служанок и покои светских дам. Наберитесь терпения - и будете вознаграждены сторицей за своё любопытство. Перед вами раскроется сама жизнь, такая, каковою она является - или являлась сто лет назад. Будьте готовы вдыхать испарения зловонных клоак, рассматривать содержимое ночных горшков, изучать во всех подробностях мужское естество и женское тело - ничто, будь то физиологические процессы или душевные порывы - не будет скрыто от внимательно читательского ока. Вам предстоит вникать в механизмы влечения, страсти и похоти, правящие людьми, наблюдать с самого короткого расстояния за безумцами, малодушными трусами, фанатиками и ханжами.
У вас может возникнуть ощущение, что вы находитесь в Кунсткамере и смотрите на выставленными на всеобщее обозрение уродливые части тела, какие непотребно показывать в приличном обществе. Никакой стыдливости и эвфемизмов, все предельно правдиво и жестко. Жестко, но не жестоко, правдиво, но без дотошности ученого, которому доставляет удовольствие копаться в полуразложившихся, кишащих червями трупах.
Лондон, изображённый Мишелем Фейбером, будто сошел со страниц книг Лайзы Пикард или Екатерины Коути. Те, кто знаком с этими исследованиями, не без удовольствия отметят узнаваемые детали: дамские наряды и устройство дома, уловки уличных торговцев и совсем не приятную изнанку шикарных улиц Вест-Энда; будут даже вскользь упомянуты канализационная система и метро как великие достижение своего века.
И вся эта широкая картина постепенно сужается до размеров одного дома, до пределов одной семьи. Взгляд извне вовнутрь, камера, медленно двигаясь, меняет общий план на портретную съёмку.
Смотрите, вот они, наши герои: Уильям Рэкхэм, наследник парфюмерного дела, его прекрасная супруга Агнес, его религиозный сверх меры брат Генри, его маленькая дочка Софи, его любовница Конфетка. Чуть в стороне стоит Эммелин Фокс, вдова, вызывающая своим поведением и взглядами неодобрение окружающих.
Каждый герой - носитель собственного Рая и Ада, борющийся со страстями и желаниями, обуревающими тело и душу.
До банальности простая сюжетная коллизия только подчеркивает глубину тех бездн, в которых оказываются герои. Уильям вязнет в обыкновеннейшем с первого взгляда любовном треугольнике, с одной стороны которого - Конфетка, а с другой - Агнес. Конфетка - воплощение ума, обаяния, той особой женской привлекательности, что не зависит от полноты грудей или правильности черт, это животная привлекательность, рождающая самые смелые эротические фантазии и вмиг подчиняющая себе любого, будь то мальчик или мужчина. Ангес - «ангел в доме», идеал викторианской эпохи, истинная леди, которую возможно лишь защищать и лелеять, как редкую орхидею. Но, как и редкое, неприспособленное для холодного климата растение, Агнес подвержена болезням, правда, не тела, а духа. Она страдает шизофренией, и прав будет тот, кто скажет, что Агнес обречена без надлежащего по нашим меркам лечения.
Пожалуй, сюжет «Багрового лепестка и белого» можно охарактеризовать просто: «все пошло не так». Идут прахом надежды Уильяна на счастливое супружество и рождение сына, на признание себя в обществе как блестящего критика и писателя. Желание Генри Рэкхэма жениться на Эммелин Фокс разбивается о жесткие догматы религии и собственное ханжеское лицемерие. Мечтам Агнес блистать в Свете суждено сбыться лишь на краткий и мучительный миг.
Но самый тяжелый крах всех своих чаяний терпит Конфетка. История проститутки, попавшей в содержанки к богатому наследнику преуспевающей фирмы могла бы быть слащаво-слезливой, но правда неумолима. Женщин такого рода используют; когда выходит их срок - их даже не хоронят, они просто исчезают с улиц Лондона, и их место тут же занимают другие. Но Конфетка не только умна, в ней сильно чувство собственного достоинства, и именно это качество позволяет нам с вами надеяться, что Конфетка найдет свое место в мире - в конце концов, она еще так молода, а XX век уже приближается со скоростью локомотива, сминая старые устои и правила.
История Конфетки - своего рода манифест бесправных бедняков, но в этом есть и горькая ирония - такие манифесты во времена Конфетки писали аристократы для аристократов. Будет ли услышан ее голос? Будет ли дан женщине, презираемой обществом, шанс на новую жизнь? Согласитесь, нам с вами сложно представить ситуацию, когда у человека совсем не бывает выбора. Но вот они, эти люди, и они не отделены от нас веками, они ходят рядом, и они обречены.
Стоит помнить: то, о чем мы читаем в «Багровом лепестке и белом», невозможно было представить в английской литературе тех лет. Томас Гарди пытался кричать о социальной несправедливости в отношении женщин, но его роман «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» был жестоко раскритикован за аморальность, а это уже последнее десятилетие XIX века! Англичане ужасались живописанию работных домов у Диккенса, но предпочитали закрывать глаза на несправедливости, творящиеся под их носами.
Впрочем, на вашем месте я бы была осмотрительна - ведь рассказчица, которая вводит нас в свой мир, тоже пристрастна в осуждении существовавших тогда порядков. В этом книга похожа на «Любовницу французского лейтенанта» Фаулза. Она как бы спорит с классической английской литературой, показывая то, что не показали вам Диккенс или сестры Бронте. Это такой сплав разных направлений: от критического реализма и сатиры до сентиментального романа, от готической мистики до натурализма. Некоторые цитаты легкоузнаваемы - например, ссылки на Шарлотту Бронте, некоторые будут более понятны тем, кто лучше знаком с Англией и англичанами. И, разумеется, типичный постмодернистский прием - текст в тексте, ведь Конфетка сама пишет роман, и можно подумать, что «Багровый лепесток и белый» - это главы ее истории. Ангес заполняет свои дни - каждый день почти без пропусков - дневниковыми записями, а друзья Уильяма пишут скандальные книжонки, такие, как «О вреде молитвы».
Но все это не столь важно. Эта книга хороша тем, что она не навязывает ничего. Вы можете просто наслаждаться великолепным языком, медленным течением жизни, которая так далека от нашего бурного XXI века, образами - иногда жестокими в своей прямоте, иногда - поэтичными и нежными. Это камерная история, подходящая для чтения в дождливый холодный вечер, но как только вы погрузитесь в нее - вам сложно будет вернуться в мир реальный, не узнав, чем же закончится история Конфетки, наполненная многими горькими и радостными моментами, наполненная ненавистью и любовью.