Читаю то, что Галина Юзефович критикует или хвалит

Самый маленький роман Виктора Пелевина — собственно, не роман даже, а составная часть сборника «ДПП (NN)». Банкир Степа с детства истово поклоняется числу 34, а во взрослом состоянии вступает в непримиримую схватку с конкурентом, выбравшим себе в покровители число 43. Более всего «Числа» похожи на предыдущий роман — «Generation П»: те же роскошные каламбуры, остроактуальные (и потому не всегда понятные сегодня без комментария) аллюзии и постоянное ощущение развеселого капустника на краю бездны экзистенциального отчаянья.

Г. Юзефович

Лейтмотив этого романа-метафоры — взаимоотношения автора и героя, творца и твари, предопределения и свободы воли. Мастер боевого искусства «незнас» (сокращение от «непротивление злу насилием») граф Т бежит из Ясной Поляны от родных и одновременно от жандармов, чтобы добраться в русскую мистическую Шамбалу — Оптину пустынь. Однако в ходе духовного странствия Т предстоит узнать, что он вовсе не так свободен, как привык думать, а также познакомиться со своим создателем и выяснить, что у того тоже имеется создатель. Сложная и красивая авторская мысль немного страдает от вялого и путаного изложения, зато многие недостатки компенсируют знаменитый поединок на топорах между графом Т и Ф. М. Достоевским и дорогие сердцам фанатов отсылки к «Чапаеву и Пустоте».

Г. Юзефович

«Любовь к трем цукербринам» открывает новый этап в творчестве Виктора Пелевина: с этого момента его романы превращаются, по сути дела, в ежегодные бюллетени настроений в обществе, а также быта, нравов и интеллектуальных поветрий. На этот раз в фокусе пелевинского внимания события в Украине, торжество социальных сетей, толерантность как основной социальный тренд и терроризм как едва ли не основной тренд политический.

Г. Юзефович

Первый роман «вампирской» серии, в котором впервые вводятся важные для Пелевина понятия «гламура» (демонстративного потребления) и «дискурса» (его псевдоинтеллектуального осмысления и критики) как двух фундаментальных начал человеческого бытия. Интересный сеттинг и мощная космогония, которыми, к сожалению, роман полностью исчерпывается: сколько-нибудь яркой истории в нем нет.

Г. Юзефович

Прошлогодний и самый, пожалуй, буддистский со времен «Чапаева и Пустоты» роман Виктора Олеговича, сфокусированный вокруг идей толерантности и движения #MeToo. Из (относительно) нового для Пелевина нужно отметить, что его подспудная неприязнь к женщинам выходит в этот раз на поверхность и обретает мистическое обоснование: именно наделенная темной властью над миром женщина в «Тайных видах» становится главным препятствием для мужчины в деле достижения нирваны.

Г. Юзефович

Как и «Тайные виды на гору Фудзи», «Лампа» относится к новейшему периоду творчества Виктора Олеговича, когда каждый роман — это обзор всего важного за прошедший год, и потому содержание ее легче всего восстанавливается по ключевым словам. На сей раз это «финансы», «либералы/патриоты», «русская национальная идея», «прошлое и будущее». Роман распадается на несколько полусамостоятельных новелл, самая запоминающаяся из которых — история офисного клерка, в результате некоего мистического опыта начинающего испытывать сексуальное влечение к древесине и становящегося «дендросексуалом».

Г. Юзефович

Роман, сделавший Пелевина из нишевого интеллектуального автора литературной звездой общероссийского масштаба. Без преувеличения, самая смешная и самая злободневная книга писателя, поставившая в отечественный фольклор едва ли не больше мемов и устойчивых оборотов, чем «Горе от ума» Грибоедова. История копирайтера Вавилена Татарского, от производства рекламы через разреженную область политического пиара медленно восходящего к вершинам эзотерического знания, аккумулировала в себе все фирменные приемы Пелевина, которые он будет отрабатывать в дальнейшем. Единственный недостаток — как все остроактуальные книги, сегодня «Generation П» читается не столько как художественный текст, сколько как исторический источник, и многое в нем уже непонятно без пространного комментария.

Г. Юзефович

Первый (и почти такой же компактный, как «Числа») роман Виктора Пелевина, написанный на сломе эпох и представляющий собой пронзительный реквием по космической романтике и всей советской идеологии в целом. Мальчик по имени Омон (позывной — Ра) поступает в летное училище им. Александра Маресьева и обнаруживает, что все, что он знал о своей родине, было неправдой. Вскрывая все новые и новые слои лжи в надежде обнаружить под ними твердую основу, он проваливается в пустоту и понимает, что опоры нет — вся советская действительность, такая устойчивая и надежная с виду, сверху донизу была фальшью.

Г. Юзефович

Роман часто называют пророческим, поскольку в нем Пелевин, как кажется многим, предугадал будущие события в Украине. Мир, описанный в «S.N.U.F.F.», разорван на две неравные части. «Цивилизованный» «офф-шар» парит над землей, и там процветают богатство, стерильность, цинизм, высокая культура и права личности. Поверхность земли — так называемая «Уркаина» — населена нищими, грубыми и невежественными орками, годными, по мнению цивилизованных обитателей офф-шара, разве что в качестве пушечного мяса для ритуальных войн. Помимо всегдашних и узнаваемых пелевинских приемов (материализация метафор, игра слов, скрытые и явные отсылки к современности, буддистские и, шире, мистические мотивы, объективация женщин) в «S.N.U.F.F.» есть и нечто выходящее за рамки обязательной для писателя программы: беспримесная печаль и тонкая, обаятельная самоирония.

Г. Юзефович

«Чапаева и Пустоту» принято считать главным романом Пелевина, своего рода инвариантом всех его последующих текстов. В самом деле, именно здесь впервые проявляется глубокий интерес писателя к Востоку и восточной мистике, формируется его метод иронического переосмысления актуального через трансцендентное и древнее, складывается система лингвистических шуток, и все это — в наиболее чистом, оригинальном и совершенном виде. Проблема, однако, в том, что по меньшей мере две (из четырех) сюжетных линий романа, увы, изрядно устарели и нуждаются в пояснениях. Словом, проблемы примерно те же, что и у «Generation П», но в несколько более легкой форме: не столько самоценный роман, сколько бесценный источник по истории русских 1990-х.

Наименее привязанный к актуальным реалиям, а потому наименее устаревший роман Пелевина. Все его герои (узнаваемые человеческие типажи, равно характерные для любой эпохи, но в данном случае локализованные в начале 1990-х) имеют сразу две ипостаси: человеческую и членистоногую, насекомую, которые не противопоставлены друг другу, как у Кафки, но неразрывно связаны и дополняют друг друга. Мощный философский месседж и по-настоящему виртуозное исполнение.

Г. Юзефович