Зрелые годы Джульетты

– Вадим, там нет Рудика, – подошла к Ангарову Глаша. – Я уже все узнала.
– И что теперь делать? Уезжать? – растерянно смотрел на Глашу Вадим. – А… как же вот это все?
На заднем сиденье лежали пакеты с продуктами. Маринка, видимо, тоже что-то поняла, потому что глазенки у нее сделались несчастные.
– Вадим, там опять намечается пьянка, – вздохнула Глаша. – Теперь по поводу твоего приезда…
– Марин, что, часто у тебя так? – присел к девчушке Вадим.
Девочка только отвела полные слез глаза. Она так долго выбирала себе конфеты… Старалась, чтоб и вкусные были, и чтобы не очень дорогие. А дядька такой добрый… Он сам кинул в корзину куклу с длинными волосами, Маринка и не просила! И колбаса… Он купил для них, наверное, а эта тетка…
– Марин, – присела рядом с ней и Глаша. – Давай мы переложим тебе в пакет все, что ты захочешь, только водку не будем. Ты сама-то дотащишь?
– Все? – недоверчиво переспросила девочка.
– Все, – кивнула Глаша, а потом обернулась к Вадиму. – Вадь, ты сам донеси до двери, а уж постучит Марина сама. Только водку вытащи. И сам не заходи – затянется.
Ангаров вдруг притянул к себе Глашу и поцеловал в висок:
– Умница моя. Не зайду…
И снова ей стало тепло-тепло, и вдруг поверилось, что она и в самом деле – ЕГО умница.
Глаша села в машину и с интересом наблюдала, как в подъездном окне мелькали две тени: одна маленькая, юркая и тоненькая, а другая неторопливая, большая, с огромной черной горой в руке. Вот большая тень опустила гору возле двери, и маленькая тень на какое-то мгновение прилипла к большой… Большая тень подбросила маленькую к потолку, потом поставила на пол и направилась вниз по лестнице.
– Интересно, а у Ангарова есть дети? – спросила сама у себя Глаша. – Вроде бы с Микой у них не было детей, но, может, у него уже не первый брак… Надо бы как-нибудь спросить…
Маленькая тень честно стояла на лестничной площадке, опустив руки: ждала, когда хлопнет дверь подъезда, чтобы только потом постучаться домой. Так и получилось – едва Ангаров вышел, как Маринка забарабанила рукой по облезлому дверному кожзаменителю.
– Все, Ангаров, садись, а то сейчас твоя родственница выскочит, – проворчала Глаша. – И дернул же тебя черт назваться братом!
– А кем надо было? Сестрой? Что ты там узнала?
Глаша рассказала все, что ей выложила разбитная Люська.
– Ну что вы за народ – бабы? – удивленно покачал головой Вадим. – Вас ведь совсем любить нельзя! Никак!

– никак не могла отпустить от себя телевиденье самовлюбленная старушка.

– Нет, мне же надо, чтобы вы с открытыми глазами были.