Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

«Правительство Его Величества благосклонно смотрит на создание в Палестине национального дома для еврейского народа и приложит все усилия для содействия в достижении этой цели при условии, что ничего не будет сделано для ущемления гражданских и религиозных прав существующих в Палестине нееврейских общин или прав и политического статуса евреев в любой другой стране».

Заявление, что британцы вступили в Палестину как попечители ее исконных владельцев, великолепно укладывалось в эти цели, а главное – заранее успокаивало британскую совесть. Этот жест, далекий от ханжества или цинизма, был крайне важен для британской совести. Ни одно продвижение британского империализма никогда не происходило без морального оправдания, пусть даже предлогом было убийство миссионера или оскорбление, нанесенное туземцем чиновнику короны. Насколько же необходимей был веский моральный предлог, когда дело касалось Святой земли, которая изо всех мест на земле имела самые дорогие сердцу христианина ассоциации! Завоевание Палестины стало самым деликатным и необычным империалистическим приобретением, как дал понять Алленби, когда спешился у Дамасских ворот, чтобы войти в Святой город пешком. Святую землю нельзя было просто бросить в имперский мешок, как земли племени зулу или Афганистан. Более любого другого народа англичане нуждались в сознании собственной добродетельности. «Я покажу вам англичанина, – писал Бернард Шоу в самом ирландском своем настроении. – Его девиз всегда долг… Его никогда не застанешь без надежного морального настроя под рукой. Он всегда сумеет ввернуть что-нибудь нравственное… Нет ничего слишком хорошего или слишком дурного, чтобы англичанин этого не делал, но вы никогда не поймаете англичанина на том, что он не прав»45.

«Я намеревался создать новую нацию, – писал Лоуренс в «Семи столпах мудрости», – чтобы восстановить утраченное влияние, чтобы дать двадцати миллионам семитов основание, на котором можно построить вдохновленный дворец мечты их национального сознания». Восстановление Израиля он тоже включил в свой «дворец мечты». «Я его поддерживаю, – писал он, – не ради евреев, а потому что возрожденная Палестина поднимет моральный и материальный статус всех ее ближневосточных соседей»27.

Сайксом двигали сходные побуждения. Он вернулся домой, твердо решив трудиться ради арабского народа, и позднее, когда столкнулся с сионистами, благодаря их пылу и энергии увидел в них союзников на пути возрождения Ближнего Востока. «Возможно, предназначение еврейской нации, – говорил он, – стать мостом между Азией и Европой, принести духовность Азии в Европу и жизненную энергию Европы в Азию»28.