История Испании

Наконец было дано сражение. Победа в нем досталась Франции, и, хотя сражение это и не обладало трансцендентальной значимостью, как говорится, — после него были еще и другие победы и поражения, — оно навсегда останется символом испанского заката. Это битва при Рокруа, в ходе которой наши овеянные легендами старые терции, полтора столетия вгонявшие в трепет всю Европу, молча и бестрепетно дали разбить себя на поле брани, верные своей репутации и своей легендарной славе. Вот так оно и вышло, что после нашего господства над доброй половиной мира (в течение последующих двух веков с хвостиком у нас еще оставался неплохой кусок, но игра была уже сыграна) во Фландрии для нас закатилось солнце

Но когда прилетела обратка и терции взялись за Каталонию, мятежное правительство тут же позабыло о независимости, ну или отложило ее до лучших времен, и без малейших угрызений совести ушло под протекторат короля Франции, объявив каталонцев его подданными (есть у меня одна книга, изданная в Барселоне, с посвящением: «Его Христианнейшему Величеству Королю Франции», просто умереть — не встать). После чего, с еще меньшими угрызениями, провозгласило французского короля графом Барселонским — наивысший титул, поскольку королями искони были только правители королевства Арагон. Тем самым сменив, с поразительной зоркостью, не до конца абсолютную испанскую монархию на монархию Людовика XIV — самую жесткую и централистскую из тех, что возникали тогда в Европе (лучшее доказательство чему вы можете получить сами: сравните сегодня, четыре столетия спустя, степень автономии испанской Каталонии с таковой у Каталонии французской). Однако новым подданным французского короля вся эта затея вышла боком, поскольку освободительная армия, прибывшая защищать своих новых соотечественников, оказалась еще более жестокой, чем испанские оккупанты. Что есть, то есть — в силу этой промашки Каталония и в конечном счете Испания навсегда лишились Руссильона — сегодня он является Каталонией французской. К тому же из тыла, в спину, был нанесен удар воюющей в Европе Испании, посреди ее войны против всех — войны, где на кон было поставлено очень многое. А Франция, которая спала и видела, как бы перехватить у нас статус мирового гегемона, извлекла для себя из ситуации максимально возможную выгоду, ведь Испании пришлось воевать на несколько фронтов: Португалия поднялась, англичане продолжали грозить нам в Америке, а этот сукин сын Кромвель намеревался превратить Мексику в британскую колонию. К счастью, Вестфальский мир положил конец Тридцатилетней войне, оставив Испанию и Францию разбираться друг с другом. Так что появилась возможность собирать камни. Решив покончить с этой язвой, Хуан Хосе Австрийский, незаконнорожденный сын Филиппа IV, затеял новую реконкисту — огнем и мечом, с позиций насаждаемого испанизма — это слова историка, не мои, — и начал он с провинции Лерида. А между тем жестокость и бесчинства французов привели к тому, что каталонцы уже по горло насытились своим новым монархом. Так что приверженцев антииспанизма, имея в виду то, что мы под этим обычно понимаем, в Каталонии уже днем с огнем было не сыскать. Так всегда и бывает. Барселона сдалась, и барселонцы встречали вошедшие в город войска как своих освободителей от французских угнетателей — примерно так же, как в 1939 году они принимали — взгляните на фотографии — войска франкистов. Такие вот гримасы корчит нам История.

в 1640 году крестьянское восстание перекидывается на Барселону, где убивают вице-короля. Оливарес, избрав твердую линию кнута без пряника, сильно облегчил задачу всяким там кабальеро де Тамарит, каноникам Кларисам (у нас тут каноник — каждой бочке затычка) и прочим экстремистам, которые, то ли по велению сердца, то ли прислушиваясь к звону в кошельке, уже и в те времена, со счетами в Андорре или без оных, с удовольствием ввязывались в разные сепаратистские проекты и другие заварухи. Так что восстание стало всеобщим, и за двенадцать лет кровопролитной войны Испания потеряла половину Каталонии: отступающая ожесточенная королевская армия — для начала и мятежные войска, крушившие все, что пахло испанским духом, — на закуску