Общее личное. 28 опытов прочтения классических и современных фильмов

Долг — основной механизм капитализма, позволяющий требовать средства у будущего, даже если это поставит под угрозу саму возможность будущего. В обществе спектакля любые массовые виды развлечений (в том числе и спорт), кроме очевидной монетизации, чаще всего репрезентируют конкурентный дух экономики.

Поиск внешнего врага (отстаиваемый идеологом нацизма Карлом Шмиттом) обычно связывается со свертыванием демократических процедур и любых социальных проектов. Помимо прочего, это напоминает нам мысль Макиавелли о том, что хороший государь просто обязан убедить подданное ему население в необходимости существования государства, да так, чтобы оно само поддержало все преступления, совершаемые им ради торжества «порядка».

Три поросенка перестанут бояться серого волка, если научатся (под управлением „своих“ волков) ходить строем и носить серые мундиры».[

Отнюдь, постмодернизм как стиль, возведший в принцип искусства саморефлексивность, продолжит оставаться наиболее референтным для зрителя в си

Но интересно другое (как раз это и делает фильм бессмертным): что подталкивает обычного человека поддержать правоавторитарную реакцию? Кубрик убежден в том, что структура нашей психики требует проявлять силу или, если на то не хватает духа, подчиняться ей. Однако на поставленный вопрос можно ответить иначе: «Фашизм появляется […] из столкновения маленького человека с анархией рынка, из кризиса либеральной экономики, из деградации демократических институтов. […] Фашизм — идеология слабых, именно поэтому он так ценит силу. Реализуемый через посредство партии или государства культ силы выполняет компенсирующую психологическую задачу. Три поросенка перестанут бояться серого волка, если научатся (под управлением „своих“ волков) ходить строем и носить серые мундиры».

Политика, по Кубрику, — это мир мужчин. Устремляющиеся вперед носы самолетов, торчащие изо рта сигары и длинные ручные пулеметы — недвусмысленные фаллические символы мужской агрессии. Женщина здесь лишь «синдром мужчины» — объект желания, не способный затушить разгулявшийся от страха разрушительный инстинкт и как-либо повлиять на развитие событий

Черный юмор картины строится на диссонансе между саспенсом и нелепой, неадекватной реакцией героев на происходящее.

Как буржуазный антропологический пессимист, Кубрик рассматривает поставленную проблему в понятиях экзистенциализма и психоанализа, выискивая «корень зла» в духовно-психологическом состоянии людей.[3] Впервые он использовал этот метод в своей дебютной работе «Страх и желание» (1952) — истории о четырех солдатах, заброшенных на фронт неизвестной войны, основным местом действия которой является разум героев. Подобным образом организован и «Стрейнджлав».

Кубрик бросает перчатку в лицо индустриальному государству затем, чтобы с особой силой заявить о грозящей человечеству беде — полном уничтожении свободы индивида, оказавшегося в тисках ежедневно репрессирующих его институций.

Профессиональный политик в строгом костюме, отважный профсоюзный активист, избранник трудящегося народа, реже революционер, чаще бескомпромиссный бизнесмен — вот набор героев, способных, по мнению большинства людей, действительно переломить ход событий и сказать свое слово.