Гароэ

нам отпущен короткий срок, чтобы испытать счастье, и долгие годы, чтобы вспоминать то время, когда мы были счастливы.

Важен только след, который мы оставляем в окружающих, все прочее исчезнет.

бросились на крик солдата, который отчаянно махал руками, стоя на самом краю пропасти, и увидели на другой стороне ущелья десятка два островитян – что-то вроде торжественного шествия с Гарсой во главе.
Девушка шла неторопливо, с поднятой головой, не выражая никаких эмоций, неотрывно глядя на горизонт, простиравшийся за утесом, резко обрывавшимся в море, и лейтенант Гонсало Баэса, родившийся в Антекере, тотчас, без всяких объяснений, понял, что его мечтам и надеждам на счастье никогда не суждено сбыться.
Ноги у него подкосились, и он не упал только потому, что Бруно Сёднигусто его поддержал. Он попытался закричать, но из горла не вырвалось ни единого звука.
Дойдя до края тропинки, девушка остановилась, обернулась и твердо, как она одна умела это делать, посмотрела на него, и, несмотря на расстояние, он смог прочесть в ее глазах ту же любовь, какая была в тот далекий день, когда он впервые увидел ее в бухте.
Прошло всего лишь несколько мгновений – коротких-прекоротких, длинных-предлинных, горьких-прегорьких, которые никогда не хочется вспоминать, но которые никогда не забываются: это по их вине жизнь цельного человека превратится в вечное наказание, – пока Гарса вновь не перевела взгляд на горизонт, и тогда великан Тауко медленно шагнул вперед и мягко толкнул ее в спину.
Я похоронил Гарсу
в своем сердце.

Огромная волна словно вырвала его из утробы, превратив точно так же в груду щепок, и дело было не в том, что он уже не шевелился, просто у девушки появилось горькое ощущение, что она перестала быть матерью – понять это может только беременная женщина, это не выразить словами.
Известно же, что матери чувствуют, когда ребенок умер, даже находясь от него за сотни километров. И уж тем более чувствовала это женщина, которая вынашивала его в утробе.
Его крохотное сердечко уже не перекликалось с ее собственным сердцем и не отзывалось, когда в ночной тишине она шептала ему о любви.
Она была совершенно уверена, что он ее покинул, хотя он оставался в ней, и что их внутренняя связь оборвалась раньше, чем оборвется пуповина, связывающая их физически.

«Пожалей врага – у тебя их станет двое, – любил повторять со свойственным ему цинизмом полковник Сория. – Перережь врагу глотку – и можешь спать спокойно, пока не появится новый

– Жажда мести вызвала множество войн, но не положила конец ни одной из них,

Как по плоду можно определить, с какого он дерева, так и поведение стариков может многое рассказать об окружающих – тех, кто разделил с ними долгое существование, протекавшее без ненависти, злобы, насилия или алчности, в мире и покое

никогда и не изображал из себя доброго христианина, отец мой, – был циничный ответ человека, знавшего, что здесь, на краю света, никто не сможет дать ему отпор. – Старый христианин[15], возможно, но не добрый, поскольку вера – это вам не вино, которое чем старее, тем лучше… А что касается методов, по-вашему недостойных, так я вам напомню, что «добрые христиане» частенько применяли их на практике, хороня мусульман завернутыми в свиную шкуру, поскольку тогда тем не суж

быть совсем уж дикарем, чтобы так думать, дорогой, – прозвучал циничный ответ. – Настолько диким, чтобы считать, что все мы приходим в мир нагими и ложимся в могилу нагими, какими бы роскошными ни были одеяния, с помощью которых пытаются скрыть то обстоятельство, что мы всего-навсего разложивш

Слабая надежда на победу всегда предпочтительнее уверенности в поражении,