На стороне Кавафиса

понимание, что всякий выбор есть по существу бегство от свободы

Обращение Кавафиса к "бедным" определениям создает неожиданный эффект: возникает некая ментальная тавтология, которая раскрепощает воображение читателя, в то время как более разработанные образы и сравнения пленяли бы воображение или бы ограничивали его уже ими достигнутым.

Эта техника пришла, когда Кавафис понял, что язык не является инструментом познания, но инструментом присвоения, что человек, этот природный буржуа, использует язык так же, как одежду или жилье. Кажется, что поэзия -единственное оружие для победы над языком его же, языка, средствами

всегда чувство некоего частичного вакуума, порождающее, в лучшем случае, чувство греха

Любовные стихи Кавафиса следует назвать не "трагичными", но ужасающими: ибо в трагедии речь идет о fait accompli *(10), в то время как ужас есть продукт воображения

идея запредельной жизни присутствует не только в наших совокуплениях, но и в наших разлуках.

психология любого меньшинства, сильна своей

нюансированностью и доводит личную уязвимость до такой степени

Девяносто процентов лучшей лирики написано postcoitum

Искусство есть альтернативная форма существования,