Муж и жена

люди почти всегда видят, какие плохие, жестокие, неправедные дела вершатся в стране, процветанию которой они помогают. Но предложи им не сидеть сложа руки и не ворчать, а перейти от слов к делу, восстановить порядок — и что же? Они окажутся беспомощными, как стадо овечек, — вот что.

Когда раскаянья особенно горьки, сожаленья особенно тягостны? Когда туманное будущее затягивается чернейшими тучами? Когда жизнь кажется совсем постылой, а смерть — частая гостья у постели? Ответ: в жуткие утренние часы, когда во всем своем великолепии встает солнце, когда в тиши нарождающегося дня начинают петь птицы.

Бланш уже чувствует, что совершила ошибку. И каковы неизбежные последствия? Естественно, она упорствует в своей ошибке.

Закон будет отстаивать что угодно и в пользу кого угодно, если этот кто-то готов перед законом раскошелиться.

Любой ценой снимите с себя путы обязательств; а потом, но никак не раньше, верните свое расположение несчастной женщине, которая возложила на вас бремя своего горя и на миг бросила на вас тень своего позора.

Сэр Патрик улыбнулся. В длинном перечне благочестивых масок, кои мы надеваем, когда надо утвердить собственную значимость или оправдать собственную любовь совать нос в дела соседа, забота о чьем-то моральном благополучии занимает выдающееся место и вполне заслуженно стоит под первым номером.

Потом началась служба — тщательно продуманная, вне сомнения самая ужасная из всех известных человечеству церемоний, — служба, обязывающая двух людей, которые почти ничегошеньки не ведают друг о друге, пускаться на гигантский эксперимент совместного жития, пока их не разлучит смерть, — служба, говорящая если не словами, то сутью своей: «Прыгайте во тьму! Вот вам наше на то благословение — но никаких гарантий!»

Деревенские нимфы бросали цветы под ноги новобрачным, идущим к церковным дверям (и в тот же день прислали счет). Деревенские увальни звонили в церковные колокола (и напились на вырученные деньги в тот же вечер). Была узаконенная и жуткая пауза, когда жених, ожидая невесту, томился в церкви. Было узаконенное и безжалостное пожирание глазами — все собравшиеся женщины пялились на невесту, когда ее вели к алтарю. Был предварительный взгляд священника на брачное свидетельство — формальность есть формальность. Был и предварительный взгляд служителя на жениха — гонорар есть гонорар. Все женщины чувствовали себя как рыбы в воде; все мужчины — как рыбы, выброшенные на берег

Деревенские нимфы бросали цветы под ноги новобрачным, идущим к церковным дверям (и в тот же день прислали счет). Деревенские увальни звонили в церковные колокола (и напились на вырученные деньги в тот же вечер). Была узаконенная и жуткая пауза, когда жених, ожидая невесту, томился в церкви. Было узаконенное и безжалостное пожирание глазами — все собравшиеся женщины пялились на невесту, когда ее вели к алтарю.

Если не прибегать к высокопарным выражениям, то представление среднего англичанина о женской красоте можно выразить тремя эпитетами: женщина должна быть молодой, здоровой и пухленькой. Чары более духовного свойства — ум, живость натуры, а также изящество линий, утонченность черт — редко становятся предметом поиска для большинства мужчин, обитающих на этом острове, они почти неспособны дать этим качествам надлежащую оценку. Да, иначе как объяснить ту удивительную слепоту восприятия, которая (это лишь один пример) заставляет девять англичан из десяти по возвращении из Франции заявлять, что они не видели ни одной хорошенькой француженки, ни в Париже, ни за его пределами, ни вообще во Франции. Узаконенный у нас тип красоты заявляет о себе во всем своем материальном воплощении у каждой лавки, где продаются периодические иллюстрированные издания. Та же круглолицая девушка, с той же придурковатой улыбкой и без какого бы то ни было выражения на лице, появляется на иллюстрациях любого типа, из недели в неделю, из месяца в месяц, и так годами.