Философская проза. Том 2. Вспомнишь странного человека

Любя свой мир, он знал, что этот мир несет в себе условия своего собственного уничтожения. И что, хотя конец неизбежен и близок, можно все ж-таки, попытаться что-то из него сохранить для мира следующего, чтобы тому не пришлось начинать все заново, с полного скотства и беспамятства.

Тот предел, за которым тупость перестает быть чертой характера и становится метафизической сущностью.

Учительство опасно. Знающий учит только равных, тех, кто понесет переданное знание наравне с передавшим. Учитель не ответственен за ученика, ибо знание, как и ответственность, не может делиться между знающи

знающими: каждый сам несет всю полноту знания и ответственности, не больше и не меньше. Рыцарское послушание и есть добровольное принятие на себя зна

Когда в том, о чем ты пишешь, тебя нет, то наступает полная неясность.
Томас Карлейль

Символ – эзотеричен, даже если его значение известно всем.

Ты делаешь что-либо только чтобы не сделать чего-либо другого. Это – признак банальности».

Русский для него – упражнение в необязательном безумии

Дайте мне этот чужой снег, и затихающий бело-серосиний день чужой северной зимы, и поезд, несущий меня сквозь незнакомую грезу детского выздоровления! Ну, конечно, всякий знает, что Михаил Иванович любил Лазурный Берег, а не холодные фьорды.

Сван был для мальчика выдуманным им для себя уроком любви и свободы, ненавязчивым и элегантным.