Ключ

Скажу вам больше: современный государственный строй во всех странах света в такой степени основан на обмане, угнетении и несправедливости, что всякая, даже самая лучшая, власть, заботящаяся о «поднятии политической самодеятельности и критической мысли масс» — кажется, так у вас говорят? — тем самым собственными руками готовит свою же гибель. Это не всегда заметно, но только потому, что процесс постепенного самоубийства весьма длителен.

Что до низов… Волей судьбы вершины нашей мысли сейчас указывают то самое, чего хотят низы — и это наше счастье. Но, может быть, так будет недолго: связь ведь в сущности случайная, — и это наше несчастье. Иными словами, вполне возможно, что в один прекрасный день низы нас с нашими идеями пошлют к черту. А мы — их.
— Непременно так и будет. Только вы их пошлете к черту фигурально, а они вас без всяких метафор.

Личные мои взгляды?.. Гете на старости как-то сказал Эккерману: «С всем моим именем я не завоевал себе права говорить то, что я на самом деле думаю: должен молчать, чтоб не тревожить людей. Зато у меня есть и небольшое преимущество: я знаю, что думают люди, но они не знают, что думаю я…»

Быть может, впервые в истории… столкнулись с такой силой два начала, Ормузд и Ариман. Германский милитаризм бронированным кулаком… наступил на маленькую Бельгию. Сила поставила себя выше права!.. Но зло, господа, пробуждает добро. Против права силы мощно поднялась сила права!

Вы помните, Диоген Лаэртский говорил: все ощущения равноценны по качеству, дело лишь в их остроте…

была очень занята, ровно ничего не делая целый день.

Овладела всеми нами слепая сила ненависти и ничто больше не может предотвратить прорыв черного мира…»

Горе власти, которая перестала себя чувствовать властью…»

Как часто я завидовал простым, неглупым, хорошим людям, вовремя, т. е. на третьем десятке лет, выкинувшим из головы и логическую похоть, и мечты о славе, честно и мужественно прожившим жизнь для семьи, для детей, для доброго имени на одно-два поколенья? Я всегда чувствовал превосходство их простоты, хотя не знал, как обосновать это превосходство? Но есть, по-видимому, и идеи, подобные таким людям: честные, простые и мужественные идеи, над которыми легко издеваться и которые заменить нельзя, не повергая себя в самое мучительное состояние, хотя бы с сотней парадно обставленных идейных, душевных квартир и с присвоенным себе правом беспрепятственного переезда из одной квартиры в другую…»