Я - писатель незаконный' (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)

Ведь без этого никак нельзя: глубины истории тяжким грузом лежат на современности

Террорист, говорил Горенштейн, как правило, ущербный человек, неудачник, который втягивает в свои личные - не общественные, не патриотические - дела и проблемы невинных людей, прикрываясь чувством долга перед обществом.

Властолюбцы редко бывают патриотами, но счастье того властолюбца, чьи стремления совпадают с народным движением. В противном случае его пеплом выстреливают из пушки, как это случилось, например, с Лжедмитрие

Я тоже стараюсь писать просто из жизни, даже если в моих книгах большое внимание уделяю еврейской теме. Но не только ей. Мною написана пьеса о Петре I, написаны драматические хроники об Иване Грозном. Для того, чтобы отнести эти книги к русско-еврейской литературе, надо обладать совсем уж дикой и больной фантазией. Так же, как и Исаак Бабель, писатель, кстати очень далёкий от меня по темам и по стилю, я принадлежу к русской литературе. Это не хорошо, и не плохо. Это не больше, чем факт. Что касается культуры, то я принадлежу к иудо-христианской культуре, к библейской культуре, включая евангельскую. Да, такой религии нет, но есть такая культура. Вопрос о взаимоотношении иудаизма и христианства сложен, и я не могу упрощённо изложить его в письме. Но Вы понимаете его неправильно и неточно прочитали это в моём "Псалме". Дело не в советском человеке, о котором я будто бы из ваших слов пишу, что "он не знает Библию, не верует в Бога и в случае если он не атеист, то христианин, а христианство изменило еврейство и разбило чашу между Богом и человеком и подчинилось советской власти".
Во-первых, причём тут советский человек, если корни противостояния христианства еврейству уходят в глубь веков. Но противостояние это носит политизированный, а не духовный характер. Все, что есть в христианстве творческого, тесно связано с библейской праматерью. Христос создал свое учение не для противостояния, а для развития и дополнения, но преждевременная смерть Христа передала христианство в руки великих инквизиторов, которые нуждались в мертвом, а не в живом Христовом слове. Читайте мою повесть "Притча о богатом юноше" (Дружба народов, №7, 1994). Там со

Прежде всего, о русско-еврейской литературе. Такой литературы не существовало и существовать не может. Я достаточно подробно писал о том в моём памфлете*. Существует или еврейская, или русская литература. Принадлежность к той или иной литературе определяет не происхождение писателя, а язык на котором он пишет.** Иначе Джозеф Конрад был бы не английским, а польско-английским писателем. Таких примеров можно привести множество.
______________
* Имеется ввиду памфлет "Товарищу Маца...".
** "Нация поэта - это его язык; - писал Артур Коген, - у поэта нет выбора: он должен стать языком, на котором говорит; и если по несчастью он велик в употреблении языка, он его изменяет, насколько это возможно."
Вы пишете: "еврейские писатели начали использовать русский язык во второй половине XIX века", но как только они использовали русский язык, они становились русскими писателями, независимо от того, каковы темы их книг. И способствовали они не распространению еврейской культуры в русский мир, а знакомили русского читателя с еврейской жизнью. Среди них было немало способных писателей, но больших талантов среди них не было и, надо сказать, они сами путали свою принадлежность. На титульном листе книги писателя Полиновского значилось: "рассказы из еврейс

Благодарю вас за то, что Вы хотели бы представить меня к Нобелевской премии (некоторые мои знакомые тоже хотят это сделать). Но она, ей Богу, мне не нужна. Конечно, я бы деньги не выбросил, но это не моя мечта... К тому же, вряд ли эти премии присваиваются за "лучшее". Эти шведские дамы и господа вряд ли в таких тонкостях разбираются. У них есть общественно-политическая разнарядка - они её выполняют. "Дать представителю освободительного движения Африки". "Дать еврею - представителю советской оппозиционной интеллигенции". Скоро какой-нибудь палестинец получит. Моя цель - не их премия, которая, к тому же, усложняет жизнь, преврашая её в "общественную", а сила и здоровье, какой-то достаток и всё прочее в этом плане. Я на Бога не гневаюсь - наоборот, благодарю. При моей судьбе могло бы быть сейчас гораздо хуже.