Космополит. Географические фантазии

«Чтобы быть счастливым, – писал состарившийся Казанова, – довольно хорошей библиотеки».

В дороге мы ищем незнакомого, и, если вычитанное мешает настоящему, надо забыть все, что мы знали (но сперва все-таки узнать). Удавшееся путешествие — сенсорный сбой от столкновения умозрительного с очевидным. Сколько бы мы ни готовились к встрече, она должна на нас обрушиться, сметая фильтры штампов. И тогда окажется, что даже Эйфелева башня не имеет ничего общего с тем, чего мы от нее ждали. Старомодная, но не старая, она не может устареть, как ажурный чулок.

Своего героя Пушкин скроил по любимому образцу: пир во время чумы. Собственно, Онегин – и пир и чума: как пир – пьянящий, как чума – не способный остановиться.

В «Онегине» два настоящих времени: сейчас и всегда – как в опере, где речитатив двигает действие, а ария поет о вечном. Разница – та же, что между стихом и прозой. Деревня тормозит роман, сделав его возможным и заменив им поэму. В этой книге город – рама, картина – сельский пейзаж.

Нет ничего скучнее честных дорожных записок, где взятые напрокат знания соединяются с маршрутом отпуска.

Числом учеников русская школа затмила и китайскую, и арабскую.
– Что вы хотите, – в ответ на комплимент объяснили мне профессора, – стоит Путину открыть рот, как у нас прибавляется пять студентов.

Толпа на Таймс-сквер всегда одинаковая. Богатые туристы одеты попроще, бедные – замысловато, местные – как попало

Когда сам не торопишься и тебя не торопят, жизнь доверчиво открывается причудливой стороной буквально на каждом углу

Велосипед, свято верю я, третий путь познания. Это, если не считать метро, экзистенциального транспорта, позволяющего заглянуть разве что в себя или в декольте соседки. Путешествуя пешком или в машине, вы остаетесь в толпе себе подобных. Но велосипед – дело другое

Велосипед, свято верю я, третий путь познания. Это, если не считать метро, экзистенциального транспорта, позволяющего заглянуть разве что в себя или в декольте соседки. Путешествуя пешком или в машине, вы остаетесь в толпе себе подобных. Но велосипед – дело другое