Черный Рыцарь – Рина Кент

С этого момента есть только два варианта. Либо она выживет, либо я нет.

Может, я и сломлена, но я возьму себя в руки. Я могу упасть, но я встану. Настанет день, когда я оглянусь назад и скажу, что выжила.

Он нарисовал звезды на темном небе, а затем одним движением опустил их вниз

Он показал мне мир, а затем столкнул меня с края.

Эльза, возможно, единственная, кто не склоняется перед его авторитетом, даже когда он был ее худшим кошмаром. Может, поэтому он смотрит на нее так, будто она его мир, и он обрушит ад на всех остальных, только чтобы увидеть ее улыбку.

Он из тех королей, которые начинают войны за свою королеву

Я никогда не чувствовала себя свободнее, чем когда он держит меня.
Он медленно, но, верно, забирает мою боль, и я тоже заберу его.
Он мог бы быть моим рыцарем, но теперь я буду его. Я верну его доспехи и меч.
Чтобы он мог остановить войну.

Ксандер: Помнишь тот день, когда ты назвала меня своим рыцарем? Мы были в парке, и ты была одета в то зеленое платье принцессы с лентами, кружевами и прочим дерьмом. Твои волосы не были причесаны, а на тебе была эта зеленая корона, которую ты заставила Кэлвина купить на Хэллоуин. Потом ты сказала: «Привет, Ксан. Каждой принцессе нужен рыцарь, и для тебя это большая честь, потому что я делаю тебя своим рыцарем.» Момент, когда я опустился перед тобой на колени, пока ты благословляла меня бамбуковым мечом, подражая королеве, был моим самым счастливым детским воспоминанием. Это был первый раз, когда ты нарядилась и улыбнулась после смерти своей бабушки, и я был чертовски горд тем, что принес радость в твою жизнь. Вот почему я обнял тебя сразу после этого и чуть не сжал до смерти. Когда ты посмотрела на меня своими огромными глазами, я был не только рыцарем, я был чертовым Богом. Я все еще чувствую это, когда ты смотришь на меня, и именно поэтому я должен был ненавидеть тебя после того, как подслушал разговор папы и Джанин.
Я знал. Я просто знал, даже в одиннадцать лет, что не хочу быть твоим братом. Я чертовски ненавидел это, и хотелось кричать об этом вслух. Мне хотелось схватить папу и спросить его, почему, но я держал все это внутри. В течение многих лет я смотрел на тебя и знал, что не могу прикоснуться к тебе. В течение многих лет я жаждал поговорить с тобой, сказать, как мне больно без тебя, и что я скучал по тебе. Я скучал по тому, чтобы быть твоим рыцарем, твоими доспехами против всего мира, но больше всего я скучал по тому, чтобы быть твоим самым близким другом. Чем больше мне этого хотелось, тем сильнее я ненавидел себя и направлял эту ненависть на тебя. Я причинил тебе боль, потому что это причинило боль мне. Я ненавидел тебя, потому что обратное было чертовски невозможно. Я стал Войной, потому что войны это массовое уничтожение для всех, включая меня.
Я больше не мог быть твоим рыцарем, и это медленно убивало меня. Осознание того, что я являюсь одной из причин, по которой ты решила покончить со своей жизнью, было последним осколком в моей броне, прежде чем она была разрушена на кусочки. Но потом броня снова начала строиться из-за кого-то. Из-за тебя. С той ночи, когда ты ворвалась в мою комнату, обняла и сказала, что у нас нет общей ДНК, я медленно избавлялся от Войны и восстанавливал свою броню.
Ты оказалась права. Для меня было честью стать твоим рыцарем. Теперь я вновь должен стать достоин этого звания и тебя.
Я исцелюсь, как, я уверен, и ты. Я не исправлю тебя, а ты не исправишь меня. Мы просто обнимем друг друга, как делали раньше. Если Саманта поднимет какое-нибудь дерьмо, я поцелую тебя на глазах у всего мира и закричу, что ты моя, будь проклято их суждение. Вселенная не имеет значения, Грин, ты имеешь значение.
Тогда. Сейчас. Всегда

Надежда опасна; она заставляет тебя верить в то, чего, возможно, никогда не существовало.

— Значит ли это, что ты не моя сестра? — я задаю вопрос, который она хотела услышать с тех пор, как пробежала весь этот путь сюда.
— Ты прав. Даже близко нет.
— Спасибо, блядь.

Что за...? Я сейчас напился без алкоголя?