Экономические софизмы

Из этого примера мы делаем вывод, что при господстве свободной торговли, несмотря на подобные же различия в плодородии почвы, пшеницу стали бы возделывать во всех европейских государствах, и если бы одно из них отказалось от ее возделывания, то это произошло бы потому, что оно нашло более выгодное для себяприменение своей земли, капитала и труда.

Он любил веселиться, как и все молодые люди; но среди разных удовольствий и развлечений его не покидала жажда знаний; ему хотелось научиться всему – знать религию, философию, историю, географию, ботанику, химию, механику, алгебру, музыку и, сверх того, четыре-пять иностранных языков: английский, итальянский, испанский и местное наречие басков

– В чем состоит конечный результат покровительства?
– Требовать от людей тратить больше труда для достижения тех же результатов.
– Отчего же люди так привязаны к покровительственной системе?
– Оттого, что при допущении свободной торговли одни и те же результаты достигались бы меньшим трудом, и это кажущееся уменьшение работы страшит их.

Представьте себе уравновешенные весы с несколькими чашами, на каждой из которых находится определенное количество какого-нибудь товара. Если вы добавите на одну из чаш немного зерна, то она станет опускаться; но если вы на каждую из остальных добавите немного сукна, железа, топлива, то равновесие между ними снова восстановится. Если вы посмотрите потом на коромысло весов, то не заметите никакой перемены. Но если вы обратите внимание на народ, то увидите, что он лучше прежнего снабжен и пищей, и одеждой, и топливом

Теперь потрудитесь заметить, что политика протекционизма вызывает одновременно как высокие, так и низкие цены вредного свойства: вредные высокие цены – тем, что она уменьшает предложение (что является ее открыто провозглашаемой целью), и вредные низкие цены – тем, что уменьшает спрос, поскольку задает ложное направление капиталам и труду, обременяет покупателей налогами и всякого рода ограничениями.

Цена может повышаться как потому, что уменьшается предложение, так и оттого, что увеличивается спрос. Она понижается вследствие уменьшения спроса или увеличения предложения. Отсюда два типа высоких цен и два типа низких цен.

Мы не можем сделать и того, чтобы удовлетворение этих желаний не зависело от труда.
Мы не можем закрывать глаза на то, что труд противен человечеству, а его плоды притягательны.
Мы не можем сделать так, чтобы люди, поскольку это заложено в их природе, не стремились увеличить свою долю плодов труда, пытаясь посредством силы или обмана переложить его бремя на других.
Не в нашей воле уничтожить историю и заставить замолчать прошедшее, которое свидетельствует, что такой порядок вещей существовал издавна. Мы не можем отрицать, что война, рабство, крепостничество, теократия, избыток правительства, привилегии, всякого рода обман есть неопровержимое и ужасное проявление двух чувств, соединенных в самом сердце человека: влечения к плодам труда и отвращения к его бремени.

Рабство существует еще и в наши времена, и совесть не упрекает плантаторов, владеющих рабами. Целые армии служили также орудием великих завоеваний, или, иными словами, великого грабежа. Но разве это значит, что в них не было множества солдат и офицеров, отличавшихся такой личной порядочностью побуждений, какую редко встретишь в промышленном классе, людей, которых вогнала бы в краску одна только мысль о воровстве, которые предпочли бы скорее подвергнуться тысяче опасностей, нежели унизиться до чего-нибудь бесчестного?
Я порицаю не отдельных лиц, а общую тенденцию общественного мнения, увлекающую и ослепляющую их, тенденцию, в которой виновно все общество.

Чтобы ограбить людей, их нужно ввести в заблуждение, т.е. убедить в том, что их грабят ради их же блага, и заставить их принять в обмен на их собственность услуги воображаемые или того хуже. Именно в этом состоит цель софистики: теократической, экономической, политической, денежной. И с тех пор, как грубая сила держится в узде, софизм стал не просто разновидностью зла, а сутью зла. Пришел черед обуздать и его. А для этого народные массы должны быть проницательнее проницательности, как они уже стали сильнее силы.

Грабеж, играющий столь важную роль в делах сего мира, располагает, следовательно, двумя инструментами: силой и хитростью,и его ограничивают два препятствия: мужество и просвещение.