Уничтожь меня

Я начала кричать сегодня.
Эти четыре слова пронзают меня сильнее, чем любая другая физическая боль.

- И твою девушку? – спрашивает он, склонив голову набок. – Твою Джульетту?

Это странно – никогда не знать мир. Знать, что не зависимо от того, куда вы

идете, убежища просто нет. Эта угроза боли всегда будет сопровождаться шепотом.

Я не чувствую безопасности, запертая в четырех стенах, я никогда не была в

безопасности, когда меня оставляли дома и не чувствовала ее на протяжении

четырнадцати лет, когда я жила дома. Убежище убивает людей каждый день, мир уже

испытывает страх ко мне, как и мой дом, где отец запирал меня в моей комнате

каждую ночь, а моя мама кричала на меня с отвращением, из-за того, что вынуждена

меня растить.

Она всегда говорила, что это из-за моего лица.

Она говорила, что было что-то в моем лице, чего она не могла выдержать. Что-то

было в моих глазах, что, когда я смотрела на нее, меня словно и не существовало. Она

всегда говорила мне перестать смотреть на нее. Всегда кричала из-за этого. Как будто

я могла напасть на нее. Она кричала, чтобы я перестала смотреть на нее. Кричала, что

я обязана больше не смотреть на нее.

Однажды, она поместила мою руку в огонь.

Она говорила, что это для того, чтобы увидеть будет она гореть, или нет. Увидеть

– обычная ли это рука.

Тогда мне было шесть лет.

Я помню это, потому что это был мой день рождения.

Я счастлив, что она рядом, даже если это приносит боль

Настолько погрузился во все это, что даже забыл, что именно она прострелила мне руку.
И я почти забыл, что она до сих пор ненавидит меня, не смотря на то, что я так сильно
влюбился в нее.
И я упал.
Это так трудно.

Кое-чего мне все-таки хочется в этой жизни.
Я никогда ни о чем никого не просил.
А теперь, все, что я прошу – это дать мне еще один шанс. Возможность увидеть ее
вновь. И если мне удастся остановить его, то эти слова будут всем, что останется у меня
от нее.
Эти тексты, предложения. Эти письма.

Но все это обманчиво.
Потому что я ни кто иной, как трус.

Я был создан для выживания, максимальной выносливости и
стойкости, и я чувствую себя в безопасности, когда держу в руке пистолет. Я могу
разобрать, вычистить, перезарядить и собрать более 150 различных видов огнестрельного
оружия. Я могу сломать шею человека, только прикоснувшись к нему рукой. Я могу
парализовать человека, не предпринимая ничего, кроме кончиков пальцев.
На поле боя я способен отключить себя от лишних движений, вспоминая то, чему
научился. Я создал репутацию холодного, бесчувственного монстра, который ничего не
боится и не переживает за деньги.

- Сектор 45, - говорю я, выступая непосредственно на площади в микрофон.
Они тут же переместились, откинув левую руку, и поместили правый кулак себе на
грудь.

Я наблюдал за скромными очертаниями этой девочки, которую не мог видеть и знать,
но уже чувствовал уважение к ней. Я восхищался ею, завидовал ее самообладанию –
устойчивости перед всем, что ей довелось вынести. Я не знаю, понимал ли я, что это было,
но тогда я точно чувствовал, что она должна принадлежать мне.
Я хотел знать ее секреты.