Поднимешь глаза — облака строятся и перестраиваются. Похожи на эмбрион, на ушедшего друга, простертого в успокоении. Или на гигантскую руку, милосердную, как родник, которая, если уж суждено, схватит и заберет на небо этот полотняный узел и все, что в нем, даже если в нем нет ничего, кроме духа идей, только цвет воды, вес горы.