Темная игра смерти

Вы воспринимаете насилие как извращение, — тем временем говорил Харрингтон на безупречном немецком, — хотя на самом деле это норма. Оно составляет самую суть человеческого существа.

мозговой вампиризм должен был предшествовать появлению вида Ho­mo sapiens. Хэрод и остальные были выродками, оказавшимися на более ранней эволюционной ступени.

Все это столетие, Натали, походит на жалкую мелодраму, написанную посредственными драматургами ценой жизни других людей

Она куплена им двенадцать лет назад за шестьдесят девять миллионов долларов у одного покойного греческого судового магната, больше известного в качестве второго мужа некой американской вдовы, чей первый супруг оказался на слишком близком расстоянии от хорошо настроенной оптической винтовки, кото­рую держал в руках бывший морской пехотинец

Ученый установил семь стадий морального развития, соответствующих разным культурам, эпохам и странам. Первая стадия характеризовалась младенческим уровнем сознания — отсутствие представлений о добре и зле, все поступки регулируются исключи­тельно инстинктами и потребностями, их реализация подавляется лишь отрицательными стимулами. Этические суждения основаны исключительно на классической модели: боль — удовольствие. На второй стадии люди начинают различать добро и зло, руководству­ясь авторитетом власти. Большим людям, мол, виднее. Представители третьей стадии жестко зависят от законов и правил. «Я следовал указаниям». Этика представителей четвертой стадии целиком определялась мнением большинства, «стадным чувством». На пятой стадии человек посвящает свою жизнь созданию и защите зако­нов, которые в самом широком смысле служат идее общего блага, но в то же время не ущемляют права тех, чьи взгляды для этой ста­дии неприемлемы. Эти люди становятся прекрасными адвокатами. Сол был знаком с носителями подобных представлений в Нью-Йорке. Люди шестого уровня способны были подняться над узкоправовым сознанием пятого уровня и сосредоточить свое внимание­ на более высокой идее блага и этических принципах, не зависящих от национальных, культурных или общественных границ.­ Седь­мая стадия руко

Сол, сорок лет искавший покаяния в этом самом непростительном из грехов, наконец увидел его в лице единственного человека, который мог простить его, четырнадцатилетнего мальчика

вызов.
Да и самого Сола поразили и даже испугали тени, вставшие с ним рядом, чтобы защитить его, прежде чем уйти обратно во тьму. Некоторых из них он даже не мог вспомнить. Откуда они — с фотографий, из досье? Зато Сол хорошо помнил других — молодого венгерского кантора, последнего раввина

с еще большей готовностью он отдал бы их жизни, чтобы отомстить оберсту или любому из этих надменных негодяев, управлявших миром и посмеивавшихся над страданиями людей, которых они использовали как пешек.

— Люблю беседовать с тобой, подмышка. — Хэрод положил трубку.