Каннские хроники. 2006—2016. Диалоги

Так, например, в 1990 году в «Искусстве кино» была напечатана наша беседа с Кириллом Разлоговым на тему «Неоварварство и неоакадемизм» — как два борющихся тренда десятилетия схлестнулись в Каннах10.

Я помню, что еще Жиль Жакоб в свое время говорил — по-моему, речь шла о фильме Абеля Феррары «Опасные игры» с Мадонной, — что он хочет внедрить в программу Каннского фестиваля «авторское коммерческое кино»: он выражал это именно такой парадоксальной формулой.

В одной из программ Московского фестиваля я посмотрел его документальный фильм «Дэвид хочет летать» — о Махариши Йоги.

Актуально то, что резонирует с моментом и одновременно предопределяет следующий момент, когда понимаешь, что такое искусство стало возможным только здесь и сейчас.

Скорее, императивы — история с изнасилованием, которое совершил внук героини, — усиливают в ней именно внутреннее движение, желание найти свою духовную стезю.

корее, императивы — история с изнасилованием, которое совершил внук героини, — усиливают в ней именно внутреннее движение, желание найти свою духовную стезю.

й.

А. Плахов. Когда Каннский фестиваль берет совершенно нового режиссера, по крайней мере по параметрам главного фестиваля мира, берет человека другого поколения, к тому же с не очень модной территории — это редчайший случай. И, как я сейчас понимаю, у него даже были шансы получить какой-то приз. Картина оказалась вполне конкурентоспособной.

Конечно, «Счастье мое» — экстремальный фильм, кино не для всех — он не может всем нравиться. Спорный, скажем так. Я прекрасно понимаю людей,

Скорее, императивы — история с изнасилованием, которое совершил внук героини, — усиливают в ней именно внутреннее движение, желание найти свою духовную стезю.

Спасибо безработице в Японии — она дала актуальную проблематику, и режиссер Киёси Куросава сочинил свою «Токийскую сонату», которую показали в «Особом взгляде».

И Цзя Чжанкэ как большой мастер это очень тонко почувствовал и осуществил по-китайски изысканную эстетическую консервацию живой жизни.