Там, где цветет полынь

Я – полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я – полынь-трава.

Уля уже поднялась на ноги, когда по дорожке, ведущей к зданию, проехал уазик с красным крестом на боку. Распахнулась задняя дверь, двое крепких мужчин вытащили наружу упирающегося парня. Тот извивался, дергался и сучил ногами. Все лицо его занимали бешеные глаза с лопнувшими капиллярами. Пока санитары тащили его внутрь, он молчал, но, стоило двери распахнуться, парень раскрыл рот и принялся орать, отталкивая от себя руки, которые равнодушно тащили его внутрь.

Я – полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я – полынь-трава.

отмахивалась. – И в кого тогда? – беззвучно продолжала Уля, уверенная, что этот вопрос точно останется без ответа.

Уля смотрела на маму с привычной досадой. Она никогда не набирала вес. Даже беременная сыном, оставалась тоненькой, хрупкой и юной.
– Почему я не в тебя? – спрашивала Уля, а мама только отма

Спасибо. В комнате солнечно, только когда нет сессии. Во время нее – мрак и тлен

В тупых сериалах говорили, что противоположности притягиваются.

Отчим был хороший – не лез с нравоучениями, прикрывал по мелочам от мамы и не вмешивался в их крупные ссоры. А еще – руководил большой фирмой, значит, мог позволить себе и эту квартиру, и этот душ.

Раньше Уля боялась этой морщины. Стоило маме нахмуриться, и все вокруг мигом становились шелковыми, ласковыми и послушными. Ей было достаточно посмотреть с особой холодной строгостью, чтобы добиться порядка и послушания. И как только в ней помещался домашний тиран? Никогда прежде Уля не думала так о матери, но теперь она вдруг увидела всё, будто вспыхнувшие фары осветили не комья подмерзшей грязи двора, а всю ее, Улину, жизнь. Мама ненавидела, когда что-то шло не так, как она хотела. Мама ненавидела, когда с ней спорили.

Мама сидела за рулем, чуть склонившись к окну. Из проема выглядывала ее тонкая рука, сжимавшая в пальцах сигарету. Раньше мама не курила. И не ездила на крутой тачке. И не смотрела на Улю со смесью удивления, настороженности и легкого презрения в глазах.