Скрипка неизвестного мастера

И сразу же – тонкость и нежность. И – тепло.

Вот человек – водит смычком по струнам, и пальцами ещё что-то там нажимает. И всё. И это – всю жизнь! Всю свою жизнь человек водит смычком по струнам. И ничего ему больше не нужно! Неужели можно так жить – одной красотой? И нежностью, и силой. Чем-то, что и словами объяснить нельзя…

А итальянцы, что говорить, аристократия. Голубая кровь. Кремонская школа… Слышал, наверное, – Страдивари, Гварнери, Амати?
Кешка кивнул – кажется, читал что-то такое.

В его музыке была какая-то особая красота – и строгость.

Но всё же это мелодия, голос чужого языка, а не бессмысленные речи безумца

Неожиданно он обнаружил, что может по слуху сыграть любую мелодию, какую хочет – всё, что когда-нибудь слышал. И даже то, чего не слышал никогда…
Вот это было настоящим открытием. Он может сам сочинять музыку! Получилось три хороших мелодии. Попробовал записать, не очень вышло. Но это была его музыка, Кешкина!

И тут началась музыка.
Это было даже нечестно: вот так, без предупреждения… Он был не готов – не успел выставить копьё, опустить забрало! Лишь успел удивиться, что никогда прежде не видел своего врага в лицо, вернее, никогда не слышал.
Ведь оказалось, что концерты по телевизору и неприветливые портреты композиторов в школьном кабинете музыки – это всё не то. Вернее, это вообще ничего!

Кому это вообще нужно – концерты их, симфонии… Только тишину нарушают, и больше ничего.

Странно: история красивая, но почему у Михаила Соломоновича осталось от неё такое чувство… Будто камешек в ботинке. Что-то мешает; что? Откуда всё-таки Иннокентий взял эту сказку? Придумал от начала до конца, или что-то всё же было такое? А что, если это всё – правда? Нет, не может быть!
И потом, куда исчез этот Винченцо? Ничего не понятно. Намудрил автор, а ещё физик! Не растворился же мастер в воздухе, не разложился на атомы...