Письма с Марса

— „Жалкая земная тварь!“ значилось в оной на чистейшем английском языке: ,,мне с перваго же дня ваша планета показалась на столько ничтожной, что я поспешил уехать во свояси. Какой путь я избрал — не скажу, дабы вы, дураки (так таки и было написано дураки — fools) не повадились шататься к нам. Но, дабы вознаградить тебя за представлен­ное мне на эту ночь гостеприимство, я обещаю тебе ежемесячно писать письма с описанием нашего житья-бытья. Каким образом эти письма будут тебе доставляться — этого я тебе тоже не скажу, иначе еще, пожалуй, ты вздумаешь мне отвечать, а глупостей твоих читать я ненамерен. Итак, про­щай. Жди от меня на днях письма. Ущипни за меня единственную земную женщину, с которой я успел познакомиться. Сморкаюсь в твой платок (так принято у нас на Марсе заканчивать письма).
Твой Крикс“.

заявив мне предварительно, что у них на Mapcе сутки продолжаются тридцать семь с половиной часов и что, мол, сих ради причин, он менее двенадцати часов никогда не спить.

— „О, это целая история!“ ответил он: „английский язык у нас считается интернациональным. Узнали же мы, обитатели Марса, его таким обра­зом. Много, много лет тому назад к нам на планету свалился с неба странный предмет — воз­душный шар, как мы потом узнали: в нижней части этого предмета находилась большая корзина, а в этой корзине лежал в безсознательном состоянии — „почти человек“. Вы понимаете, что для нас, обитателей; Марса, вы, обитатели Земли кажетесь только „почти“ людьми. Привели мы этого человека в чувство, и, вообразите, как только он очнулся, то вытащил из своей корзины длинную жердь с прикрепленным на ней четыреугольным куском красной материи, воткнул эту жердь в почву и важно заявил: „Эта страна объявляется английской колонией. Hip, nip, hurrah!“ Затем он поселился у нас и обучил нас английскому языку, боксу, крокету, а также пить виски и есть кровавое мясо. Политической роли у нас он не играл, хотя и страстно добивался оной: мы не решались дове­рить наши государственные интересы человеку, у котораго нос был на место рта, а рот на месте носа“

Paбoчиe перекрестились и отказались продолжать работу. Пришлось пообещать им крупный „на-чаек“. Как известно, такое обещание магически действует на русскаго человека. Работа опять закипела

Тройка лошадей неслась, а тройка людей несла в это время всякий вздорь, особенно, конечно, отли­чался на этом поприще Зюнде. Он поставил, между прочим, нашей веселой собеседнице такой затруднительный вопрос: если бы он, Зюнде, сорвал с одной из наших лошадей яблоко (лошади были серыя в яблоках) и предложил бы ей, Clairette, отдать это яблоко в знак своего серьезнаго влечения одному из присутствуюших мужчин, то кому бы она отдала предпочтение — барону Зюнде, мне или... кучеру

Жалкая земная тварь!