Хроника великого джута

Но дело не только в том, сколько погибло людей. Столько погибло в человеке…

Страна – горючий материал, народ – человеческий материал. Материалист ы…

К 1933 году в некоторых колхозах оставалось по 4-5 лошадей. Живого тягла почти не было. На посевной взяли в ярмо последних коров. Готовили к жатве серпы и косы. Кое-где взрослых в аулах и деревнях не было, и работать приходилось подросткам.
«Чувство хозяина», которое теперь, спустя шестьдесят лет, безуспешно или же с весьма небольшим толком прививают, тогда-то и отшибли у хлеборобов и скотоводов: Стране Советов нужен был коллективизированный человек, попросту раб, не имеющий ничего.

и строго наказала лежать не двигаясь, чтобы сберечь силы. На следующий день Саукен и Бабкен не выдержали, захныкали. Мама вышла на улицу, плотно прикрыла ставни и возвратилась со слезами на глазах.
«Жеребята мои! Затемнила я окна. Пусть никто не увидит, как мы умрем…»
Сумрак усыпляет. Следишь за тонкими солнечными иглами, пробивающимися в щели ставен, как подкрадываются они к тусклому боку самовара, и постепенно в глазах все начинает кружиться.

Наша семья была глубоко религиозной: дед совершил паломничество в святые места, стал хаджи, отец, добрый, тихий и отзывчивый человек, стал муллой.

Среди «героев гражданской войны», иначе говоря, отличников братоубийственной бойни, Фрунзе, Буденный, Якир и прочие. За что же бились они? Чтобы покорить крестьян, отобрать у них весь хлеб и сделать их заложниками голода. Мудрый Ильич понимал, что не пуля правит миром – голод. Как ни хороши пулеметы и артиллерия, но свинцом перебьешь тысячи врагов. Голод же косит миллионы. Чем меньше «врагов социализма», тем ближе победа. Все, что полезно для мировой революции, то и морально.

Однажды на чимкентском базаре я встретила бывшего тургайского муллу Зияуддина, который в свое время сопровождал повстанческие отряды Амангельды Иманова, благословляя их на сражения. Зияуддин, усевшись по-восточному, разбрасывал на коврике кости, гадая прохожим. Так он зарабатывал на жизнь себе и трем малым детям, что тут же и сидели, тесно «прижавшись к нему. Я подошла и поприветствовала его. Бывший мулла, услышав, что я состою на службе, забыл про гадание и стал умолять, чтобы пристроила детей в интернат. «Да кто меня послушает? Мне самой-то всего восемнадцать». – «Иди, проси! У тебя получится».
Интернат был переполнен. После долгих хождений все-таки удалось уговорить директрису, уже не знаю как, – и она согласилась принять двух дочек муллы, семи и восьми лет. А мальчика не приняла – интернат был женский. С тех пор Зияуддин стал расстилать свой коврик для гаданий неподалеку от ворот интерната. И каждый раз под вечер к нему выбегали дочери и выносили малышу два кусочка лепешки. Кашу они съедали, а хлеб берегли для отца с братом. Так продолжалось недели две. Наконец директорша не выдержала и потребовала, чтобы Зияуддин убирался подальше от учебного заведения. «Они же не едят ни крошки хлеба! – бушевала она. – Умрут же от истощения! И так в чем душа держится…» Мулла молчал, опустив глаза. Я как раз пришла его навестить и, воспользовавшись случаем, стала уговаривать принять мальчика. «Ну, хорошо, возьму. Только пусть он не сидит здесь больше». С того дня Зияуддин пропал: ни я, ни дети его больше не видели. Наверное, погиб с голоду…
В 1986 году я приехала в Аркалык. Там проходило народное гуляние, связанное с мусульманским праздником. Вижу – во время службы один рослый мулла все время поглядывает на меня. После подходит, улыбается: «Не узнаете? Я Султан, сын Зияуддина. Помните, в тридцать втором вы спасли меня и сестер от голода?.»

Вскоре в Мерке с запада и севера нахлынули голодающие из восемнадцати аулов Батпаккаринского района. Помню, как огромной толпой они появились на местном базаре – за полчаса раскупили все продукты. На следующий день базар был ограблен, и больше там торговать не решались. Начались кражи, грабежи: где-то утащат курицу, где-то – хлебную лепешку. Накануне зимы каждый искал кров. Трудно вообразить, в какой тесноте тогда жили люди. Село не могло принять всех, кто спасался от голода и холода. Среди прикочевавших было много тургайцев, и, конечно, вскоре кто-то нажаловался на Буркутова, что он пригрел байские семьи. Приехала комиссия, и наш защитник был уволен. Нас с мамой вычеркнули из списка голодающих. Хорошо хоть, в самые студеные месяцы была крыша над головой…

Не раз уже святые отцы предсказывали появление антихриста. В России этим именем называли, вслед за Петром I, Ленина. Но Ильич, конечно, предтеча… Кстати, еще об этой предтече антихриста – любопытные сведения появляются вдруг… Оказывается, архитектор Щусев, построивший мавзолей Ленина, взял за основу проекта этого надгробного памятника Пергамский алтарь. «Знаю твои дела и что ты живешь там, где престол сатаны…» – обращался Христос к Пергамской Церкви (Откр., 2, 13). В книге поклонника идей сионизма Г. Марченко «Карл Маркс?» читаем: «По-видимому, Пергам был центром сатанинского культа в те давние времена». Щусев в 1924 году получил необходимую информацию о Пергамском алтаре от Фредерика Поульсена, признанного авторитета в археологии. Этот алтарь сатаны был раскопан немецкими археологами и с 1944 года находился в одном из берлинских музеев. По сообщению шведской газеты «Свенска Дагбладет» (27 января 1946 года), после взятия Берлина алтарь был вывезен в Москву, но выставлен не был. Дальнейшая его судьба неизвестна….[187]
«…и что содержишь имя Мое и не отрекся от веры Моей, даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа» (Откр., 2,13).

Мировая революция, выполняя второе обещание еврейского бога, одновременно подготовляет условия, нужные для первого. Будь то случайно или же в согласии с предварительным планом, но она служит воле Иеговы».[185]