Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е). Коллективная монография

Академия педагогических наук и дискуссии

Меня интересует прежде всего интеллектуальный генезис подходов, которые позже стали частью общей идейной атмосферы «оттепели».

опубликованных недавно дневников Ф. Вигдоровой

Записки учителя», в которой последовательно в трех номерах (20, 23 и 24 апреля) публиковались отрывки из книги московского учителя Семена Абрамовича Гуревича

Всего через девятнадцать дней после чрезвычайного собрания название «дисциплинарный комитет» было заменено на «ученический совет». Смена названия комитета сопровождалась введением новой, более демократической системы выборов его председателя, при которой голосовать могли не только члены органа самоуправления, но и все остальные школьники983.

Дошло до того, что ученики дразнили членов дисциплинарного комитета, обзывая их «гестапо»982. З

Создание дисциплинарных комитетов или ученических советов вовлекало учеников в процесс установления контроля над ними самими. Таким образом, общая интенсивность контроля возрастала, поскольку он осуществлялся теперь помимо прямого участия учителей, которые не могли постоянно наблюдать за поведением школьников вне уроков. Более того, создание органа ученического самоуправления могло значительно увеличить силу контролирующего воздействия. В 1945/46 учебном году ученический совет решил усилить борьбу с опозданиями на утреннюю молитву. Был использован метод, который, очевидно, никогда даже и не пытались применить учителя, — доскональное выяснение причин каждого опоздания. Поскольку некоторые ученики объясняли свои опоздания задержками в движении пригородных поездов, ученический совет решил контролировать и работу железной дороги. «В этом году контроль над пропусками утренних молитв стал более эффективным. Один из представителей ученического совета звонил в экспедицию железной дороги, чтобы установить, действительно ли имели место задержки в движении поездов»981.

Студенческий Союз должен бороться против неправильного понимания социализма как бесконфликтного общества, против ублюдочной теории, которая, исходя из интернационального характера рабочего класса, отрицает его национальный характер, против отрицания рынка и товарно-денежного обмена <…>

Предполагалось, что оно в самом буквальном смысле превратит интеллектуалов в рабочих. Шувар сформулировал это следующим образом: «Задачу социалистической реформы образования можно сформулировать следующим образом — уничтожение интеллигенции!»480

Ранее Шувар уточнил свое понимание значения образования: «Homo Faber и Homo Sapiens социально разделены, отчуждены и противопоставлены в существовании различных классов, и основной целью образования является закрепление этих различий <…> По сути дела, образование превратилось в особый ритуал, в процессе которого происходит рекрутирование небольшой части населения в общественные элиты и возведение их на пьедестал, недостижимый для большей части населения»477 — и сделал из этих посылок следующий вывод: «Классовая функция образования в нашем обществе, в отличие от эксплуататорских обществ, состоит или должна состоять не в том, чтобы помогать людям избежать попадания в рабочий класс, а, наоборот, в том, чтобы дать им возможность стать частью рабочего класса»478.