Острое блюдо для неофитки

улыбаясь.
- Если я скажу, что мне просто интересно с тобой... - начал он медленно, словно предоставляя ей время на то, чтобы прервать его, и на самом деле был прерван ее громким фырканьем.
Тогда его лицо преобразилось и повеселело: он улыбнулся немного циничной, но удовлетворенной улыбкой.
- Так что не так? - спросил он прямо, обхватывая ее за талию и слегка запрокидывая голову.
"Я тебя боюсь", - ответила она про себя.
- Не знаю, - ответила она вслух.
- Ты меня боишься, - констатировал он и прижал ее крепче, когда она попыталась спрятать горящее лицо. Запустив ладонь в ее волосы, он снова запрокинул ее голову и приблизил свое лицо к ее:
- Не бойся, я не какой-нибудь тошный романтик. Я настоящий первоклассный извращенец.
Мила засмеялась и поняла, что ее отпустило. Или, наоборот, скрутило так сильно, что она уже не могла сопротивляться?
- Это меняет дело, - выдавила она сквозь немного нервный смех и позволила увести себя на пляж.
Какое-то время они просто бродили в полутьме и продолжали беседу, смеясь над шутками друг друга, а потом сели прямо на песок, и Саша молча обнял ее, поглаживая по спине кончиками пальцев так, что в этом нежном прикосновении непостижимым образом ощущалось обещание такого бешеного секса, что у Милы довольно быстро участился пульс и загорелось лицо. Очевидно, он знал толк в прикосновениях... И в поцелуях, как выяснилось довольно скоро. А затем он встал и подал ей руку:
- Мой отель - через дорогу.
- Разумеется.
Все еще умничая из последних сил, она одновременно сгорала от смущения и прятала глаза. В роли ведомой ей часто бывало неловко, хотя она не могла понять, от чего. Но отказывать ему больше не хотелось. Наоборот: от его поцелуев, ласк и прежнего спокойствия и уверенности ее нетерпение возросло.
Возможно, ей помог принять решение тот факт, что днем на нее «накатывало». Прямо на морском берегу, где она планировала быть неприлично счастливой, расслабленной, беззаботно щебечущей с красавчиками всякого рода. Днем ей вдруг стало грустно и одиноко. Она убедила себя в том, что это из-за раннего подъема и перелета — просто устала. Но в глубине души знала, что дело не в этом. Она поехала в этот отпуск не за отпуском - ей нужна была ее новая жизнь по прилете, а как начать новую жизнь, повторяя старое? В ее жизни уже были жаркие каникулы и курортные романы. Уже был шоппинг, море, солнце и весь этот джаз. В глубине души ей хотелось чего-то особенного — того самого, чего Мила до смерти боялась. Единственным новым для нее здесь казался он. Все остальное кругом было отлично знакомо, вся красочная ярмарка курортной азиатской заграницы. Великолепная, богатая, бесконечно разнообразная, но приедающаяся, как все. Абсолютно все в мире может надоесть, если не делать чего-то нового, если не меняться изнутри.
И пока они шли по сияюще

Абсолютно все в мире может надоесть, если не делать чего-то нового, если не меняться изнутри.

Слишком умный взгляд. Слишком внимательный.