Письма. В 3 томах

Другая новость не менее глупая, что начали за городом заранее рыть ямы в шесть сажен глубины, чтобы в них закапывать тела тех, кои весной умирать будут от холеры.

Последний раз, любезнейший брат, писал я тебе из Торжка, откуда послал Сашке84, яко старому подагристу, страждущему мозо­лями, покойные сафьянные сапожки. Нигде не нашел я такую чи­стоту, такой чай, кофе, стол и дешевизну, как у Пожарского в Торжке. Надобно поддержать сего славного человека, а на него делают такие гонения, что без поддержки Львова, который сам приезжал в Тверь, сии славные люди были бы посажены в тюрьму: дело это нарочно было подстроено, ибо тогда, по уставу, его лишили бы права держать трактир.

Тут останавливался князь Дмитрий Владимирович [Голицын], и мы слышали, что жена Константина Марковича Полторацкого (они тут живут верстах в десяти) приезжала и два дня жила, поджидая князя, чтобы звать к себе, но, не дождавшись, уехала и оставила письмо, ею писанное и очень длинное, что князь читал оное раза три и, наконец, сказал: «Нечего делать, надобно ехать!»

продолжал числиться при архиве, пока в 1832 году не был назначен московским почт-директором