Библейский зоопарк

«У нас потрясающие цены, потрясающие! — с нажимом клянется зазывала. — Знаете, какие у нас цены? От одного шекеля!» «От одного шекеля?» — ахают туристы. «Да, от одного шекеля!» — «А что есть за шекель?» — «За шекель все кончилось».

Смотри — ты уже разговариваешь с завтраком. Не надо так. Лучше поговори завтра утром с резинкой от трусов: чего это она, зараза, такая напряженная? Пусть расслабится.

израильская реальность держится на важном договоре: ты не мешаешь мне жить в моей реальности, я не мешаю тебе жить в твоей

Сурикаты стоят в таких позах, словно у каждого из них в одной лапке по бокалу белого, а в другой — балетная программка, и они в жизни не слышали ни о каком компосте.

Израильтяне привыкли делать сами абсолютно все. Так уж исторически сложилось. Может, из-за того, что государство маленькое и рассчитывать, кроме себя, не на кого. Может, из-за того, что обстоятельства жизни у этого государства сложные — ну, понятно. Но проще всего предположить, что дело тут в другом: народ, с которым Бог пять тысяч лет разговаривает напрямую, по-свойски, и при этом все время пристает то с одним поручением, то с другим (туда пойди, это принеси, того роди, этого завоюй), как-то привыкает, что — всё сам, всё сам. И не просто «всё сам», а еще и в любой момент всё сам.

Здесь слишком хорошо понимают, как устроен ход времени; и понимают, что радость нельзя откладывать, потому что позже для нее может не быть сил, не быть места, не быть повода, не быть лет. И понимают, что праздник должен быть каждую неделю, и этот праздник — суббота. А суббота начинается в четверг.

Израильский светский разговор построен по схеме “сейчас все плохо, потом станет хуже, потом еще хуже, и в результате все будет отлично”.

Израильская тревожность — это тревожность совершенно особого свойства: ее цель — с облегчением убеждаться, что все хорошо.

нету — значит, придется самим сделать так, чтобы было

израильтян отношения с историей вообще носят совершенно персональный характер.