Солнечная война

Его звали Гарвель Локен и теперь он был воином, серые доспехи которого отмечали его, как призрака, пойманного между верностью и обстоятельствами, сражавшегося на войне за пределами света морали.

Я не был обращён, — сказал Лайак. — Человек, лицо которого находится под этой маской, был взят, сломан и переделан. Моя вера священна потому что она — ложь, а вся ложь — музыка в ушах Пантеона. Подобное благочестие ложное и созданное, но зато чистое. Ты живёшь для Гора, для своего легиона, для своих братьев. Это твоя правда. Моя в том, что я — ничто. Сын, покинувший отца. Брат, сделавший этих братьев своими рабами. — Лайак кивнул на рабов клинка, неподвижных и тихих, стоявших в восьми шагах от него. — Я такой же, как и ты, Эзекиль Абаддон.

Он видел всё. Цепной топор опускается перерубить его руку с мечом, удар меча, траектории болтов, которые искромсают его ноги, дальше и дальше — вращавшаяся истина клинков, пишущих слова смерти. Он читал всё и видел, что этот клубок невозможно распутать.