– Милая, тебе не пора спать?
– Па, всего одиннадцать, время детское.
– Половина двенадцатого, – подкорректировал дядя Эдик.
Хельга показала ему язык, он ей тоже. Она скорчила рожу, он тоже. Она, привстав, резко долбанула лбом стену, и… этот дурак тоже. Грохот упавшего тела, голубые глаза в кучку, и над челом пришибленного бога летают, кружась, незримые весёлые херувимчики.
– Старая детсадовская шутка, а он до сих пор ведётся