Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793—1914). Авторизованный перевод с французского Марии Крисань

Не все поляки, как было показано в первой части, являлись землевладельцами, хотя, как известно, все они считали себя шляхтичами. Тем не менее, крестьяне с ненавистью относились к безземельной шляхте, поскольку именно ее чаще всего привлекали помещики для службы в качестве управляющих, экономов и т.п. Для воспоминаний всех польских авторов об этом регионе характерно обращение к одной крайне важной дате, а именно к 1768 году — году страшной резни польской шляхты в Умани. Еще в XVIII в. киевский депутат сейма Ян Хоецкий справедливо указывал на экономов как на непосредственных эксплуататоров простонародья: «В уманских и белоцерковских имениях [т.е. в крупных поместьях Потоцких и Браницких. — Д.Б.] на службе состоит тысяча шляхтичей; у них есть имения, свободы, и они всем заправляют»443.

Или, скорее, можно предположить, что отсутствие органов правосудия в пяти уездах окончательно развязывало магнатам руки и полностью отвечало их желаниям?

Однако существовавшая система была настолько значительной частью жизни шляхты

Будучи русским, он не видел оснований для сохранения той категории населения, которая не платила государству налогов, никогда не служила, а к тому же не смогла представить доказательства своего происхождения.

Впрочем, особенно ничего нового по сравнению с тем, что предполагалось предпринять на протяжении последних тридцати лет, не вводилось.

но в то же время это было исключительно кабинетное творение, настолько расплывчатое, что возможность его реализации представлялась весьма сомнительной.

Однако правильнее согласиться с князем Н.Н. Хованским, белорусским генерал-губернатором (Витебской, Могилевской и Смоленской губерний), который в 1823 г. признал, что не имеет ни малейшего представления о точном количестве шляхты, поскольку достоверно неиз­вестно, сколько лиц даже не пыталось доказать благородность своего происхождения. Это сводит на нет все предпринятые попытки и усилия историков представить точные данные на основании свидетельств того времени

категории фольварочной шляхты отнесены в целом зажиточные шляхтичи, которые обрабатывали землю более богатых владельцев, бравшие ее в аренду по рыночной цене или зачастую под залог.

Описание данной категории шляхты чиновникам представлялось заданием столь же трудным, как и классификация казаков и евреев!

неопровергаемое благородство» воспринималось ею как само собой разумеющееся и не требующее доказательств.