Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел

Но в междуклассовой борьбе правительственная власть не должна никогда выступать стороною, а лишь справедливым решителем споров, строго опирающимся на веления закона.

В подоходном налоге он видел не просто техническое средство исправления дефектов налоговой системы, но и способ «облегчить бремя существующих налогов для менее состоятельных классов населения. В этом — социальное назначение данного налога, которое в настоящее время едва ли менее важно, нежели фискальное; только меры этого порядка, — подчеркивал Покровский, — способны и впредь поддержать на твердых основаниях те правовые и экономические устои, на которых зиждется современный общественный строй, основанный на признании неприкосновенности частной собственности и развитии индивидуального хозяйства».

в 1920 г. А.Ф. Романов95, член президиума Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, и следователь ЧСК В.М. Руднев96 огласили результаты деятельности комиссии в отношении Николая II и Александры Федоровны. Эти результаты полностью опровергали скандальную репутацию, закрепившуюся за венценосцами в общественном сознании накануне Февральской революции. Несомненно, что отчеты А.Ф. Романова и В.М. Руднева, с которыми Покровский мог ознакомиться на страницах вышедшей как раз в 1922 г. 2-й книги «Русской летописи», заставили его откорректировать свои оценки Николая II и Александры Федоровны.

«знание приобретается не верою в догматы теории, выдаваемой за нечто несомненное, а тщательным анализом явлений, правильными выводами из бесспорных основных положений и осторожными обобщениями (заключениями от частных случаев к общему правилу)»

Покровский полагал, что «большевистский режим нежизнеспособен, а потому недолговечен», и, «в конце концов, большевики уйдут». «Не скоро, — уточнял он, ссылаясь на исторический опыт Европы. — Нечто подобное тому, что произошло у нас, случилось в Средние века в Чехии и там продержалось четырнадцать лет. Инерция нашей страны больше. Процесс будет длительнее. Сроки будут больше»88. Неизвестно, какие конкретно сроки Покровский планировал для России, но и здесь нельзя отказать ему в проницательности

В конце марта 1917 г. Покровский был уволен от должности состоящего при верховном начальнике санитарной и эвакуационной части принце А.П. Ольденбургском, однако в связи с этим ему назначили пенсию в 14 000 руб. в год79, т.е. почти министерский оклад (18 000), так что последовавший в мае перевод Покровского, в числе других назначенных членов Государственного совета, за штат не ухудшил его материальное положение. Покровский не слишком демонстративно, но вполне определенно поддерживал Временное правительство

Я избегаю, таким образом, измены моей присяге императору, так как я воздерживаюсь от всяких сношений с революционерами»76. Только 4 марта, после отречений Николая II и великого князя Михаила Александровича, Покровский встретился с новым министром иностранных дел П.Н. Милюковым, который навестил экс-министра на его служебной квартире77, где вплоть до этого дня революционеры Покровского «вовсе не трогали»78. Сыграло роль то, что до Февральской революции Н.Н. Покровский пользовался доверием лидеров оппозиции, которые возглавили революцию, а после ее победы пришли к власти.

Утром 2 марта Покровский сложил с себя обязанности министра иностранных дел, передав управление МИД А.А. Нератову75. «Моя роль кончена, — сказал он послу Франции. — Председатель Совета министров и все мои коллеги арестованы или бежали. Вот уже три дня, как император не подает признаков жизни. Наконец, генерал Иванов, который должен был привезти нам распоряжения его величества, не приезжает. При таких условиях я не имею возможности исполнять свои функции; итак, я расстаюсь с ними, оставив дела моему товарищу по административной части.

28 февраля 1917 г. царского правительства фактически не существовало, Покровский и в этот день пытался исполнять свои служебные обязанности. Принимая утром послов Д.У. Бьюкенена и Ж.М. Палеолога, экс-министр сообщил им о последних событиях, а также о том, что Николай II отправил в столицу генерала Н.И. Иванова в качестве облеченного чрезвычайными полномочиями нового командующего Петроградским военным округом. Покровский выразил сомнение в успехе миссии Н.И. Иванова, поскольку «в руках повстанцев все железные дороги», между тем как «все полки» столицы «перешли на сторону революции». В заключение он флегматично заметил: «И теперь я жду своей участи»

Покровский, будучи сторонником и политических реформ, как и многие другие либеральные сановники, полагал, что «в том виде, в котором Манифест увидел свет, он удовлетворит широкую общественность и наступит успокоение». На следующий день, 18 октября, В.Б. Лопухин, служивший и в этот период под началом Покровского, явился на очередное заседание совещания по подоходному налогу. «Николай Николаевич, — вспоминал Лопухин, — встретил меня словами: “Ну, теперь беспорядкам конец. Теперь все успокоится”. Он не ожидал, что в тот же день “беспорядки” вспыхнут с новою силою»