Кино — вещь хлопотная и дорогая, а потому Голливуд всегда последним всё узнаёт и на всё реагирует. Вот и тогда в отражении действительности кинематограф лет на пять отстал от других видов массового искусства. Потребовалось некоторое время, чтобы резкий запах марихуаны и слезоточивого газа поднялся над бассейнами Беверли-Хиллз, а звуки уличной стрельбы докатились до ворот студий. Но когда в конце 60-х «люди-цветы», наконец, вышли на улицы, мало не показалось никому. Америка «зажигала»: «Ангелы ада» носились на байках по бульвару Сан-сет, а полуобнажённые девицы отплясывали на тротуарах под музыку «Дорз», что неслась из многочисленных клубов вдоль всего Стрипа. «Казалось, что из горящей земли, сквозь пламя, тянутся вверх тюльпаны», — вспоминает Питер Губер, в то время стажёр на студии «Коламбия», а позже — руководитель компании «Сони пикчерз энтертейнмент». Это походило на одно бесконечное действо. Всё старое объявлялось плохим, новое — хорошим. Ничего святого. Всё — возможно.