Обрывок реки

— Слова у вас не соленые. Скучно мне с вами! — сказал Каракулов и пошел в лес.

Приятеля след.
Озеро плещет о берег прекрасно.
Приятеля нет.
И я по следам. Лес сумрачный открываю
И в лес я открытый вхожу за собою закрыв.
Евгений! Кричу я.
Борис! Отвечает мне эхо.
Почуя
Меня в темноте, приятель хохочет.
Но раз! И на мне и вынул уж нож.
И хохот безумный, как будто олень недобитый
И озеро плещет о берег весь день.

1942

Заявление это смешно. Но писал его вовсе не сумасшедший. Писал его классовый враг.

Ты видишь над собой солнце, и вот ты уподобляешься ему своими подсолнечниками, круглыми, как солнце, желтыми, как солнце. И вот ты уже не огород, а зеленое небо без облаков, и вместо одного солнца у тебя сотни. Ты светишь всеми своими подсолнечниками и смеешься зеленым смехом, всей зеленью, всем своим смехом, похожим на салат.

Нельзя требовать от эксперимента, чтобы он был понятен массовому читателю, так как эксперимент знаменует собой новый непривычный метод.

А Гамлета испуганного тень
Прошла сквозь день как ночь.
И не заплачет зарезанная дочь
И не разбудит догоревших деревень.

Плыл кораблик на боку
Из Парижа, из Баку.
Видит он, сидит корова
И руками вертит блюдо.
— Здравствуй, Вера. Как здорова?
— Я здорова как верблюд. —
Отвечает Вера. Бьют.
Бьют ее. Плюют. И режут

У девицы между рук
Сдох зажаренный петух

Сады умирают там, где ступит нога.
Дома убегают, где рука прикоснется.
Озера кричат. Рожают деревья урода.
Сани, кадушка, кровать
Речка, избушка, корова.
Где дети? Уже не играют, уже не рисуют
И детские кости белеют, тоскуют,
И детская плоть в обломки, в кирпич
Впилась на радость кому-то.
Было иль не было

Деревья трещат. Дома догорели.
Коровы бредут и бабы хохочут от горя