Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Однажды откуда-то сверху на наши самолеты пикирует самолет «И-15» и таранит Бауэра; «И-15» разваливается, и Бауэр возвращается домой на сильно поврежденном самолете. Вечером московское радио рассыпается в славословиях по поводу советского пилота, который «совершил таран и сбил свинячью „Штуку“». Должно быть, им на радио виднее. Все люди с детства любят волшебные сказки.

Путешествие через Шербур в наш новый лагерь около Карентана трудно назвать приятным, поскольку французское гражданское население даже серьезно раненных солдат приветствует камнями. Трудно не вспомнить в связи с этим, что французские гражданские лица в Германии часто чувствовали себя весьма комфортно. Многие из них тогда были достаточно разумны, чтобы признать, что, пока они живут в удобствах, мы сдерживаем Советы на востоке. Хорошо было бы напомнить это тем, кто сейчас бросает камни.

Я беру папку с фотографиями заводов, о которых идет речь, и с интересом их изучаю. Я вижу, что значительная часть их под землей, так что заводы частично недоступны для атак с воздуха. На фотографиях видны плотина и электростанция, а также несколько заводских строений; снимки сделаны во время войны. Как это оказалось возможно? Я вспоминаю о времени моего пребывания в Крыму, и многое становится ясно. Когда мы размещались в Сарабузе и пытались сохранить спортивную форму, бросая после вылетов диск, на аэродроме часто приземлялся окрашенный в черное самолет, из которого выходили очень загадочные пассажиры. Однажды один из членов экипажа сказал мне под секретом, что происходит. Этот самолет доставил русских священников из свободолюбивых стран Кавказа, которые добровольно вызвались выполнить важное задание германского командования. У каждого священника была окладистая борода и объемистая ряса, под которыми были фотоаппараты или взрывчатка – в зависимости от задачи. Эти священники связывали с победой Германии восстановление независимости своих стран, в которые должна вернуться религиозная свобода. Они были фанатическими противниками мирового большевизма и, соответственно, его союзников. Я словно вижу их: это люди со снежно-белыми волосами и благородными профилями, словно вырезанными из дерева. Из глубинных районов России они доставляли самые разнообразные фотографии; до возвращения после выполнения миссии они находились в дороге целыми месяцами. Если кто-либо из них исчезал, он, скорее всего, отдавал жизнь ради свободы – либо при неудачном прыжке с парашютом, либо во время выполнения своей задачи, либо на пути обратно через линию фронта. На меня оказало огромное впечатление описание прыжков в ночь этих святых людей, которых поддерживала вера в их великую миссию. В это время мы сражались на Кавказе, и этих людей сбрасывали в долинах и горах, где они устанавливали отношения с теми, кто помогал им организовывать сопротивление и подрывную работу.