Останется при мне

Когда я думаю об этом сейчас, меня поражает, до чего скромны были мои цели. Я не собирался хватать звезды с неба. Я не ставил себе никакой определенной задачи. Мне просто хотелось хорошо делать то, к чему меня побуждали мои склонности и подготовка, и, судя по всему, я предполагал, что каким-то образом из этого много позже может проистечь что-то хорошее.

настоящее мало отличимо от прошлого.

геологическом плане мы не что иное, как будущие окаменелости: нас похоронят, а потом, когда-нибудь, выставят для показа грядущим существам. Что геологически, что биологически мы не заслуживаем внимания как индивидуальности. Мы не так уж сильно друг от друга отличаемся, каждое поколение повторяет своих родителей, и то, что мы сооружаем в надежде, что оно переживет нас, не намного долговечней муравейников и куда менее долговечно, чем коралловые рифы.

Сидя лицом к стене, спиной к соблазнам и отвлечениям, я проводил утренние часы в Нью-Мексико, в мире, где воспоминания смешивались с вымыслом и где я перемещался свободно, как бог.

Мы прожили эти три летние недели 1941 года так, словно ехали в автомобиле по открытой местности, а спереди, справа и слева сгущались зловещие тучи. Сверху все еще светит солнце. Кто знает – может быть, тучи рассеются, пройдут стороной, может быть, дело ограничится коротким ливнем. А пока – свет красивый, контрастный, в черной дали виднеются столовые горы, их обрывистые края греет солнце, долины пересекают внезапные радуги.

Чего я не знал, блаженно стоя в пене, – это что я и сам начинаю пениться, хотя пока не чувствую жжение соли.

Да, порядок – мечта человека, но хаос, иными словами – тупой, слепой, бессмысленный случай как был, так и остается законом природы.

Ты можешь строить планы сколько душе угодно. Можешь, лежа утром в постели, заполнять блокноты схемами и начинаниями. Но в один прекрасный день за считаные часы или минуты все, что ты запланировал, все, ради чего ты прилагал огромные усилия, может быть уничтожено, подобно тому, как гибнет слизняк, на которого льют соляной раствор. И ровно до того момента, как соль превращает тебя в пену, ты пребываешь в уверенности, что все у тебя в лучшем виде.

Веди я тогда дневник, я бы проверил с его помощью те воспоминания, что выглядят правдоподобными, но не гарантированно верными. Но вести дневник в то время означало бы примерно то же, что делать записи, несясь в бочке через Ниагару. Наша жизнь, при всей своей бессобытийности, влекла нас стремительно.

Я проявляю невыносимую самоуверенность человека, добившегося маленького успеха.

Очень много времени тратится на наполнение сосуда, а на то, чтобы черпать из него, ни времени, ни сил уже не остается