Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

В обстановке взаимного соперничества дипломатическим службам двух враждебных тоталитарных систем приходилось действовать в основном тайно, и поэтому потомкам, изучающим их деятельность, досталась довольно трудная задача. Густав Хильгер, непосредственно наблюдавший данный процесс еще с момента его зарождения, считал эту задачу неразрешимой. В «возобновлении сближения Германии и Советского Союза...» он видел «результат взаимных

намерения и потому похожими средствами стремились достичь одинаковых целей. По мнению Уильяма Л. Лангера и С. Эверетта Глисона [86] , инициатива к переговорам по экономическим проблемам исходила в большей степени от германской, а по проблемам политическим — от советской стороны. В не превзойденном до сих пор исследовании «Германия и Советский Союз. 1939— 1941» [87] Герхард Л.Вайнберг тонко обрисовал тот путь, по которому обе стороны последовательными осторожными и тщательно скрывавшимися от мировой общественности шагами двигались навстречу друг другу. Отчасти этот же самый тезис отстаивал — правда, с меньшей методологической осмотрительностью и часто с эмоционально-некритическим восприятием текста — в своей франкфуртской диссертации (1980) Рейнхольд Вебер [88] , указавший, что за «советскими авансами Германии» в мае 1939 г. последовала решающая «германская инициатива» в июле того же года. Данный тезис ограничивается в основном изложением содержания подтвержденных германскими дипломатическими документами встреч и контактов

Такого прагматического подхода придерживалась во многом серьезная историческая литература Запада начала 50-х годов, возникшая в пылу первых исследований и переработки военных архивов, и особенно германских внешнеполитических документов. Так, Макс Белофф [85] исходил из того, что оба тирана имели одинаковые