Квартирай

Он рассказывал, но не задавливал информацией, он слушал, но не делал вид, что слушает, чтобы наконец начать рассказывать что-то свое, ему действительно было интересно ее прошлое, ее мысли, ее самочувствие, ее желания.

Она старалась быть рациональна, рассуждала, что влюбленность и страсть могут высохнуть, надо смотреть на то, что остается. Остается совместные пространство и время. Саша удивлял Зину тем, что, по сравнению со всеми мальчиками, с которыми она сооружала хоть какие-нибудь отношения прежде, еще и дотиндерские, — он не стремился оттяпать у нее все, не пытался заселиться полностью в ее сознание и эмоции, раскидать по ним свои интересы и привычки. Он занимал мало места, но при этом был отдельным, живым и даже крупным человеком.

Она — тоже на пике скуки с ним — спросила, отчего ей так скучно с ним, да и просто с мальчиками. Что с ними стало. Раньше так не было, а теперь невыносимо. Слава не обиделся. Он открыл новую бутылку, нарезал сыра и объяснил, что дело не в мальчиках, а в Зине самой. Что это она изменилась, а мальчики нет. Им нравится занимать 90% пространства, они так привыкли, мы так привыкли, а тебе не интересно занимать 10%. Мы сгружаем в вас свою сперму и свои смыслы. Ну или хотим сгружать. А эти смыслы вас достали, к тому же у мужиков их часто просто нет, а если и есть, то какая разница, у женщин своих полно, и тебе скучно выслушивать и вынашивать чужие. Зина обняла объясняльщика, ей понравилось и стало яснее.