Красный, белый и королевский синий

Алекс буквально чувствует, как все в Лондоне гудит тем утром, слыша миллионы голосов, перешептывающихся о них с Генри и о том, что же последует дальше. Но Генри рядом, держит его за руку, и он держит руку Генри в ответ. По крайней мере, это уже что-то.

Тем не менее самая его задиристая и идиотская часть довольна тем, что Алексу удалось заявить свои права на Генри. Что-что, принц? Самый завидный холостяк всего мира? Британский акцент, лицо греческого бога, ноги от ушей? Он мой.

Алекс подносит руку Генри к губам и целует костяшки пальцев, кожу над голубой веной на его запястье, там, где бьется пульс и течет древняя кровь, дух которой вечно хранился в этих стенах, и думает: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь»

Генри переворачивает Алекса на бок, обнимает его сзади и накрывает его тело своим: плечом к плечу, бедром к бедру. Руки Генри обхватывают руки Алекса, а ладони покрывают его ладони так, что их тела почти сливаются друг с другом. Это лучший сон Алекса за последние несколько лет

Перекатившись на бок, он слушает голос в трубке, поглаживая тыльной стороной ладони подушку и представляя Генри, лежащего на другой половине кровати (на расстоянии почти четырех тысяч миль). Он смотрит на свои искусанные кутикулы и представляет, как прикасается к Генри, разговаривает с ним на расстоянии всего пары дюймов. Он представляет, как выглядело бы лицо Генри в синевато-серых тонах: легкая тень от щетины в ожидании утреннего бритья, круги под глазами, размытые в приглушенном свете.

Затем у них много шампанского, поцелуев и крема с праздничного кекса, непонятно как раздобытого Генри и размазанного вокруг рта Алекса, по груди Генри, по шее Алекса и у Генри между ног. Прижав запястья Алекса к кровати, Генри слизывает с него крем, пока другой вдребезги пьян, впав в состояние эйфории. Алекс чувствует каждый миг, наслаждается каждым моментом своего двадцатидвухлетия – и ни днем старше. Секс с принцем другой страны определенно этому способствует.

Алекс любит подобные вечеринки, их искру и то, как шипят на языке пузырьки шампанского, а конфетти пристают к подошвам туфель. Это напоминание о том, что, несмотря на стресс и то, как тяжко ему порой сидеть взаперти, Алекс всегда может исчезнуть в этом море людей, что мир может быть теплым и радушным, наполняя стены этого огромного старого дома чем-то ярким и заразительно живым.

Власть – это прекрасно. Внимание – просто забавно. Но люди – люди для него все. Алекс склонен чересчур беспокоиться о некоторых вещах, будь то возможность людей оплатить свои медицинские счета, вступать в брак с любимыми, не стать жертвой нападения в собственной школе или, как в этом случае, хватает ли книг у больных раком детей в Королевском госпитале Марсдена, где они с Генри сейчас находятся.

В одном из таких журналов, прямо посередине, была фотография мальчика с густыми, песочного цвета волосами, огромными голубыми глазами, теплой улыбкой и битой для игры в крикет, перекинутой через плечо. Должно быть, фото не было постановочным, потому что в выражении его лица светилась неподдельная счастливая уверенность. В уголке страницы виднелась подпись розовыми и голубыми буквами: «ПРИНЦ ГЕНРИ».

Власть – это прекрасно. Внимание – просто забавно. Но люди – люди для него все