Я послал тебе бересту

Берестяные прямоты, найденные в 1950-х годах, переданы Новгородской экспедицией в Отдел рукописей Государственного Исторического музея в Москве. С созданием в Новгороде хранилища, способного обеспечить вечную сохранность берестяных документов для науки, их единственным получателем стал Новгородский историко-художественный музей-заповедник. Оба музея широко используют берестяные грамоты в своих экспозициях.

как сами новгородцы, авторы и адресаты берестяных писем, называли исписанную бересту?
Впервые на этот вопрос ответила грамота № 24. Ее текст, сохранившийся в обрывке, гласил: «...человеком грамотку пришли тайно». О тайнах автора этого письма можно только гадать, но что самые письма он называет «грамотками» — вполне очевидно.
А в грамоте № 27 встретилось другое, более точное наименование: «Поклон от Фалея ко Есифу. Послал язо к тоби беросто, написав. Вышли за...» — «Поклон от Фалея к Есифу. Послал я тебе бересту, написав. Вышли за...». Значит, «грамотку» могли называть и просто «берестой». Так же она называется в обрывке грамоты № 43: «Кто придеть з беростом...». Напомню еще, что Борис в своем письме к Настасье называет свое берестяное послание «грамотой»: «Како приде ся грамота», — пишет он.

С одним из детей Бориса и Настасьи мы познакомились недели за две до находки только что прочитанных грамот. Имя этого сына, которого звали Иваном, прозвучало в грамоте № 15, сохранившейся в виде небольшого обрывка: «Челобитье от Нестерка господину Ивану Борисовичу... мя, господине, е-с-и пожаловал».
Находка этих трех взаимосвязанных грамот показала заложенную в берестяных документах важнейшую особенность — способность определять принадлежность раскапываемых усадеб. Грамоты семьи Бориса связаны с усадьбой «А», которая, таким образом, во второй половине XIV века и в начале XV века принадлежала сначала Борису, а затем его сыну Ивану. Точно так же в 1952—1953 годах усадьба «Б», расположенная по другую сторону Холопьей улицы, дала несколько грамот, связанных с именами Фомы и Есифа, уже знакомых нам по первым находкам 1951 года. Эту способность грамот предстояло в последующие годы проверять на новых участках раскопа.

Г'рамота № 49: «Поклон от Ностасьи к господину, к моей к братьи. У мене Бориса в животе нет. Как се, господо, мною попецалуете и моими детми».
Та же Настасья и тот же Борис. Но Борис, скончавшийся накануне написания этого письма. И хотя мы, конечно, ни на минуту не сомневались, что и Борис, и Настасья умерли не менее пятисот лет тому назад, право же, получать письма с такими печальными известиями грустно даже спустя много веков после горестного в жизни Настасьи и ее детей события.

Грамота № 43: «От Бориса ко Ностасии. Како приде ся грамота, тако пришли ми цоловек на жерепце, зане ми здесе дел много. Да пришли сороцицю, сороцице за'быле».
Борису, находящемуся где-то вне Новгорода, понадобился конь для разъездов. Он просит немедленно прислать ему слугу на жеребце. Очевидно, Борис богатый человек и у него много слуг. Если бы слуг было немного, он назвал бы по имени того, который ему «ужен; здесь же Борис полагается на выбор самой Настасьи. Заодно она должна прислать ему забытую дома рубашку.

от как нашли грамоту № 53, одну из самых знаменитых в новгородской коллекции.
Это было в жаркий день, когда в слоях первой половины XIV века обнажились остатки частокола, ограждавшего усадьбу «А» со стороны Холопьей улицы. Верхушки обгорелых кольев, показавшиеся из-под земли, были облеплены вековой грязью, и несколько рабочих с ножами и кистями в руках принялись их расчищать. И вдруг хлынул ливень, да такой, что все, кто был на раскопе, ринулись лод навес. Дождь лил минут десять, оставив после себя лужи и свежевымытые мостовые, частокол вдоль которых был полностью расчищен от вековой грязи. И на самой верхушке одного из кольев, в выгоревшей шестьсот лет назад лунке, чистая, вся в сверкающих на солнце каплях лежала грамота с великолепными по четкости буквами. Вот ее текст:
«Поклон от Потра к Марье. Покосил есмь пожню, и Озерици у мене сено отъяли. Спиши список с купнои грамоте да пришли семо; куды грамота поведе, дать ми розумно».
Петр уехал в село Озеры или Озеричи косить. Но местные жители отняли у него скошенное сено, заподозрив в нем самозванца, не имеющего прав на скошенный участок. Очевидно, Петр только что купил его и еще не был знаком своим новым соседям. О:н просит Марью, жену или совладелицу, чтобы та списала ему копию с купчей грамоты.

Вот духовное завещание — грамота № 42: «Во имя отца и сына и святого духа. Се аз, раб божий Михаль, отхождя живота сего, пишю рукопсание при своем животе, что ми Кобилькеи 2 рубля ведати...».
Вот начало закладной грамоты — грамота № 45: «Се соцетеся Бобр с Семеном на полотеретея рубля на 3 годы полоцтевертынатця гривн, а рубл...» — «Сочлись Бобр и Семен на два с половиной рубля на 3 года 13 с половиной гривен, а рубль...».

Вот хозяйственное письмо приказчика своему господину — грамота № 17: «Поклон от М'ихаили к ос-подину своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, оспо-дине, человек спроста, а мы не смием имать ржи без твоего слова».
Л. В. Черепнин привел много свидетельств того, что в средние века семена для посева находились под особым контролем владельца земли. Ведь от их сохранности и правильного распределения зависели урожай и главные доходы владельца. Без специального распоряжения феодала даже его приказчик не рисковал поступить по своему усмотрению. «Пришли это распоряжение поскорее, — просит Михаил Тимофея, — земля уже вспахана».

а следующий год экспедиция получила значительные средства и смогла, расширяя площадь раскопа, начать исследование участка в три с половиной раза большего, чем в 1951 году. А грамот на этот раз было найдено в семь с половиной раз больше — семьдесят четыре новых берестяных текста! И каких!

Письмо с просьбой о протекции, письмо с приказанием взять у кого-то сапоги, письмо о покупке коровы, целиком сохранившаяся от XII века жалоба пасынка на своего отчима...
Еще одна разновидность берестяных надписей из находок 1951 года — грамота № 10. Это не письмо и не деловая записка, а ободок .небольшого берестяного туеса. По ободку нацарапано:
«Есть град межу нобом и землею, а к ному еде посол без пути, сам ним, везе грамоту непсану».
Загадка. Вот она в переводе: «Есть город между небом и землей, а к нему едет посол без пути, сам немой, везет грамоту неписаную». Эту загадку загадывали еще в прошлом веке, да и в начале нынешнего, когда библейские легенды были общеизвестны. Город между небом и землей это ковчег, в котором Ной спасался во время потопа. Немой посол — голубь, посланный узнать, не показалась ли земля. А грамота неписаная — масличная ветвь, которую голубь несет в клюве как знак, что земля близка.
Таким образом, уже первый год открытия берестяных грамот продемонстрировал признаки большого разнообразия их типов. Хозяйственная запись и частное письмо. Жалоба и деловое поручение. Список повинностей и литературный текст.